Собор снаружи с серым куполом и оранжевыми стенами с подпорками производил впечатление космической награможденной архитектуры, прилепленные по бокам минареты пытались создать воздушность, устремить здание ввысь, к богу, но очевидно было, что этим хилым пикам не удается уравновесить приземленность здания.
В общем, храм впечатлял размерами, но не слишком, ибо рядом ничего для сравнения не было.
Я отстояла в очереди, причем все туристы стояли смирно, а вот местные следили за перемещением людей зорко и напряженно, и, как только происходила заминка при подходе к одной из касс (а их было три), какой-нибудь молодой мужчина ловко подлезал под парапет и ухитрялся приобрести билет в образовавшуюся паузу.
Недосуг местным торчать тут и терять время, уподобляясь жалким иностранным туристам.
Я вошла в собор по каменным плитам, отполированным до зеркального блеска поколениями ходивших по ним людей.
Собор был огромный, самый большой в мире купол возвышался над головой, но пространство храма было отгорожено лесами: здание реставрировали.
На отбитых фресках были видны очертания фигур христианских святых.
Лик спасителя смотрел сверху, и рядом была арабская надпись из Корана.
Храм был старый, роспись значительно проще и грубее, чем в Голубой мечети, но возможно, эта примитивность придавала особой шарм, шарм безыскусственности, древности.
В путеводителе было написано, что восхищенные величием и красотой храма Святой Софии посланцы князя Владимира так живописали его по возвращении в Киев, что князь склонился к православию.
Я походила по церкви, потрогала руками древние стены, поднялась по узкому и низкому, серпантином идущему наверх коридору на галерею. Галерея была расположена высоко над полом храма, не менее трех этажей, но и отсюда купол казался также недостигаемо высоким, как и снизу.
На выходе висела знаменитая мозаичная икона богоматери с младенцем на руках.
Кругом бойко шла торговля предметами христианского культа.
Я вышла из холодного и слабо освещенного пространства собора на площадь, освещенную солнцем, и некоторое время постояла у дверей, согреваясь и смиряясь с мыслью, что знаменитый собор Айя София мною осмотрен.
Соседи наши по верхним этажам попались беспокойные.
В первый же день часов в одиннадцать ночи, когда мы, после очередной баталии в переводного дурака, собирались погрузиться в сон, начался стук в двери и страшные вопли. Явно произносилась какое-то имя, а что именно хотели от человека, понять было не трудно.
Подождав немного, я встала, протопала по коридорчику и открыла дверь какому-то человеческому существу непонятного в потемках пола, но судя по голосу, молодому.
Получив положенные в подобной ситуации сенки и сори, я отправилась обратно в постель.
Не прошло и получаса, как ситуация повторилась, но на этот раз я уже не встала, и после десятиминутных воплей и стука кто-то сжалился над вопящим, удосужился его услышать и стремительно обрушился вниз по тем самым крутющим ступеням и открыл двери.
Больше в эту ночь нас не беспокоили, было тихо.
Судя о голосам и шагам, людей наверху было много, казалось даже, что больше 4-х, хотя спальных мест я видела только четыре, но возможно, ребенок спал вместе со взрослыми на большой кровати. Ключей этой ораве явно не хватало, и описанная история с небольшими вариациями по времени повторялась каждый вечер.
Северо-запад
Я хожу по незнакомому городу совсем не так, как ходит мой муж, вооруженный картой и всегда знающий расположение частей света.
Например, если я не знаю, как пройти с малой Грузинской на Белорусский вокзал пешком, муж объясняет мне:
- Иди на северо-запад.
Кругом дома, солнце спряталось за тучи, и где северо-запад?
Не зная сторон света, не имея ни карты, ни компаса, ни врожденного умения ориентироваться на местности, заблудиться в чужом городе я боюсь панически, а мне с учетом вышеизложенного это раз плюнуть.
Сотовых у нас нет, так как на роуминг мы их не поставили, нового нашего адреса я не знаю, впрочем, как не знала и старого, и заблудившуюся меня ждал один конец: бессмысленное блуждание по кривым улочкам Стамбула до конца дней своих. Возле гостиницы, которую мы снимали в первые два дня, я слегка ориентировалась, там надо было за угол и в гору под железную дорогу с плакатом: welcome to Fatih а за дорогой чуть направо вот и площадь с мечетью. Здесь же узенькие улички, с зигзагами и тупиками, с тротуарами шириной в два кирпича, в общем, полноценный лабиринт, и как в лабиринте, я считаю повороты и запоминаю, при каком цвете и форме здания дома надо свернуть направо, а при каком налево.
Из дверей мы пошли направо, я уже ее нарисовала, потом налево, свернули у желтого двухэтажного оштукатуренного дома, потом свернули налево после булочной, страшный черный в аварийном состоянии деревянный дом, угрожающе нависший над тротуаром служил мне ориентиром, потом пересекая улицу прямо круто в гору по булыжной мостовой, по правую руку каменная арка - вход в большую мечеть из серого камня, и дальше вверх и еще перейти уличку, идущую как-то криво сверху вниз.
- Все, - говорю я Алексею, - хватит, а то не вернусь.
Он смеется:
- Да мы и пяти минут не шли.