Не снимая наушников и повернув голову к окну, Коля Ветохин, казалось, весь был поглощен созерцанием луны. Гарусов слегка толкнул его плечом:
— Чего задумался, комсомольский вожак? Выкладывай свое мнение.
— Дело-то больно серьезное, товарищ лейтенант, — не меняя позы, отозвался Коля. — Помозговать надо бы.
— Пока ты будешь мозговать, Клюшкин всю свою группу на ноги поднимет.
— Пусть поднимает, это хорошо. Только он отвечает лишь за взвод, а мы с вами — за всю роту в ответе.
Непосредственность Коли и несколько наивная простота его слов понравились Алексею. «Мы с вами за всю роту в ответе». Хорошо, Коля: именно мы с вами!..
— Не будем, лейтенант, торопить секретаря комсомольской организации, — сказал Алексей. — Пусть он подумает, а завтра утром мы с ним побеседуем. Так, что ли, Ветохин?
— Так точно, — согласился Коля.
Однако откладывать разговор до завтрашнего дня не пришлось. Так уж получается в жизни: новое, едва возникнув, требует настоятельно, немедленно внести изменения в текущие дела. Человека уже не удовлетворяет то, что день, час, а может быть, и минуту назад казалось вполне приемлемым.
Поздно вечером Алексей еще раз заглянул в свой кабинет: там выпускали свежий номер стенной газеты. Собственно, ом был уже готов, и художественный оформитель газеты Гуревич наносил кисточкой последние штрихи — делал заставки под заметками. Находившийся тут же редактор Анатолий Ветохин похвастался:
— Не газета, а конфетка!
— Посмотрим, что за конфетка, — сказал Алексей.
Редакторы-издатели, как называл членов редколлегии Лыков, проворно вложили газету в застекленную раму, поставили ее на тумбочку, а сами отошли в сторонку. Стоят и ревниво наблюдают за выражением лица старшего лейтенанта: понравился или не понравился ему свежий номер?
Оформлением газеты Алексей остался доволен: почерк четкий, разборчивый, заголовки, написанные красками, яркие, выразительные. Привлекательной была и новая рамка. В верхней широкой части ее на фоне панорамы новостроек и московского Кремля с рубиновыми звездами Гуревич изобразил расчет радиотехнической станции за работой. А над расчетом возвышается антенна локатора. Она посылает в эфир импульсы, которые расходятся волнами. Выделялся заголовок передовой статьи «Зорче смотри за небом, товарищ!». Статью эту по совету Званцева писал сам редактор, который очень гордился этим. Алексей вчера одобрил передовую, а теперь был недоволен ею. «Голая риторика, а не призыв к конкретному действию, — поморщился он. И мысленно отругал себя: — Эх ты, горе-пропагандист!»
— А передовицу придется заменить, товарищи редакторы, — сказал он.
— Почему? — разочарованно протянул Толя. Он увидел брата, заглянувшего в этот момент в комнату, и крикнул: — Давай сюда, Колька! Передовую снимают.
— Так вот, передовую надо заменить, — повторил Алексей, подождав Колю Ветохина. — Как ваше мнение, комсомольский секретарь?
— Поближе к делу и поконкретнее? — догадался Коля.
— Вот именно! Расскажите членам редколлегии о том самом деле, к которому нам надо подходить поближе.
Коля кашлянул для солидности.
— Дело тут, ребята, серьезное, — начал он, — насчет классности. Вот, к примеру, Анатолий. А почему бы ему не иметь первый класс?
— Ты, секретарь, личностей не касайся! — вспылил Толя. — Я, если потребуется, сдам и на первый.
— Когда? К концу службы? Срок надо установить, чтобы ты не тянул волынку. Подтягивать будем друг друга и, ясное дело, проверять, кто как старается.
— Классность — это хорошо, — робко промолвил Гуревич. — А как же мы?
— Кто это «мы»?
— Планшетисты. Ведь нам классность не присваивается…
— Да, планшетистам не присваивается, — задумался Алексей. — Но кто запрещает планшетисту или, скажем, дизелисту овладеть специальностью оператора, радиотелеграфиста, шофера? Каждый, кто захочет, может овладеть смежной специальностью. Это будем поощрять. Конечно, при условии, если человек со своими основными обязанностями справляется отлично.
Всей пятерней залез редактор стенгазеты в свою прическу-«бокс», заскреб в затылке.
— Выходит, товарищ старший лейтенант, у нас что-то интересное начинается? — И, помолчав, неожиданно повернулся к брату. — А за мою классность, Николай, не беспокойся! Вот!
— Вы на комсомольском собрании о своих обязательствах скажите, — посоветовал Алексей.
— Обязательно скажу! — Приняв позу оратора, Толя «представил», как он будет выступать на собрании. — Товарищи по оружию! Словом и делом призываю вас настойчиво совершенствовать боевое мастерство, повышать свою классность. Я лично принимаю на себя обязательство…