— Как не придется?
— Почему?
— Ты должен выступить!
— Не придется, товарищи, — повторяет Коля. — Во-первых, оратор из меня никудышный, а во-вторых, желающих выступить будет больше чем достаточно — всем слово предоставить просто невозможно. Слушать буду внимательно, на карандаш возьму все, что надо, а речь держать в Москве… этого обещать вам я не могу.
И все же в душе Коли Ветохина таилась робкая надежда подняться на трибуну Всеармейского совещания отличников, высказать свои заветные мысли. Он даже текст своего выступления составил тайком от товарищей. Более того, этот текст читали командир роты, замполит, парторг, собравшиеся в кабинете майора Лыкова. Подготовленную речь делегата все они, в общем, одобрили. Конечно, с поправками. Майор Лыков, например, предлагал «подпустить слезу»: плохо, мол, заботятся о маленьких подразделениях, оторванных от своих частей и соединений.
— Так и заявите, — учил Яков Миронович. — Ожидаем, мол, вашей поддержки, товарищ Министр обороны. Что нам требуется? Прежде всего, с помещениями у нас плохо. Радисты и планшетисты ютятся в старой развалюшке, крыша протекает… Стыд-позор!
— Но ведь мы ее починили, и она теперь не протекает, — заметил Званцев.
— Мало ли что, починили! Надо, чтобы пожалостней. Для подготовки офицеров к занятиям нету, мол, комнатушки…
— В бане стены белым кафелем не облицованы, — с серьезным видом вставил Званцев. — Для Калашникова фотоателье не оборудовано…
Командир роты многозначительно хмыкнул.
— Ты, Кузьмич, того… Не подначивай. Тоже мне реплики-афоризмы! А что ты на его месте сказал бы?
— Я? Ну что… Прежде всего, рассказал бы, как добился высоких личных показателей в использовании боевой техники, как службу несу. Потом… пожелал бы лучше распространять опыт передовых воинов. А то ведь что получается: в родной роте мой опыт не стал еще общим достоянием. Что еще? В заключение от имени сослуживцев дал бы, очевидно, слово, что рота к следующей осени станет полностью отличной. Вот что я сказал бы.
— Эка хватил куда! Зачем же нам поперед батьки в пекло лезть? А если слова не сдержим?
— Если дадим слово, придется сдержать, товарищ майор.
— Конечно, придется. Но зачем авансировать? Когда сделаем, тогда все узнают.
То на командира посматривал Коля Ветохин, то на политработника. Какова же будет окончательная установка? Майор — он хитрющий! Будто в карты играет и от партнеров прячет свои козыри. А старший лейтенант держит карты открытыми. И это больше нравится Ветохину.
Видно, заметил майор что-то во взгляде Коли. Его сухая рука в рыжих крапинках легла на раскрытый блокнот делегата.
— Значит, так: скажите, что наша радиотехническая рота готова выполнить любой приказ Родины. Это будет правильно и без особых там… обязательств. Ну, а ты, парторг, что молчишь? Что думаешь наказать нашему делегату?
— Я думаю… — Гарусов по-мальчишески озорно подмигнул Званцеву. — Я думаю, товарищ майор, с такой высокой трибуны надо говорить о самом главном.
— То есть?..
— Вот спросите у Ветохина, как его отделение и отделение младшего сержанта Калашникова стараются друг перед другом на большей дальности обнаружить воздушные цели, провести их лучше, без провалов при любых помехах. Так ведь, товарищ младший сержант?
— Так-то оно так, — признался Коля. — Только это ведь, как бы сказать… нелегально.
— Вот, вот! У нас солдат соревнуется с солдатом, расчет с расчетом, отделение с отделением, но все это как-то тайком, с оглядкой, словно воровским способом. А почему? Пора поднять вопрос о гласности социалистического соревнования в наших Вооруженных Силах! Хорошо, если бы наш делегат выступил и сказал об этом.
Лыков только рукой махнул, нахмурясь:
— Опять двадцать пять, за рыбу деньги… В армии иные стимулы, чем в гражданских условиях. У нас во главу угла положены уставы, присяга, приказы командиров, а не соревнование. Неужели это непонятно вам, друзья хорошие?
— Товарищ майор, — сказал Алексей, не надеясь склонить командира роты на свою сторону, — одно другому не противоречит, мы уже как-то говорили на эту тему.
— Мало ли что говорили!
Спор так и не закончили, но речь Ветохина была окончательно утверждена. Начиналась она таким торжественным вступлением:
«На берегах седой Балтики, среди песчаных дюн маленькой точкой затерялось наше радиотехническое подразделение. Но мы не чувствуем себя оторванными от Родины, нас постоянно согревает ее горячее дыхание. Преодолевая все трудности, мы бдительно несем службу по охране воздушных рубежей страны…»