И вот они, гости. Видавший виды газик Воронина подкатывает к ротной канцелярии, шофер Дробышев делает крутой разворот и останавливает машину. Гости выходят на дорожку, густо присыпанную — хотя и нет гололедицы — желтым песочком.
Рядом с представительным подполковником Ворониным ветеран части Безуглов выглядит совсем невзрачным. Он маленький, щупленький, в рыженькой шапке-треушке, демисезонном пальтишке. Пустой левый рукав засунут в карман.
Придерживаясь заранее намеченного плана, Лыков приглашает гостей в свой кабинет. И тут этот план начинает трещать по швам.
— Вот что, майор, — говорит Воронин, — у нас с товарищем Безугловым есть к вам одна просьба…
Так и подался вперед Яков Миронович, даже кадык из-под ворота шинели вылезает.
— Слушаю!..
— Не отступайте ради нас от распорядка дня. Мы сами постараемся приспособиться к нему. Чем сейчас занимается личный состав?
— Самоподготовкой.
— А потом?
— Потом…
Секунду-другую майор соображает: сказать или не сказать, что через несколько минут в роте предполагалось небольшое собрание? Он отменил его по случаю торжественной встречи гостей — будничные дела пока в сторону. Воронин замечает заминку командира и переводит взгляд на его заместителя.
— Что потом?
— По плану мы через… — Алексей поднимает левый обшлаг, чтобы видеть часы, — через семь минут должны подводить итоги соревнования за неделю.
— Вот и прекрасно! — восклицает Воронин. — С вашего разрешения и мы поприсутствуем на вашем вече. Как вы на это смотрите, Сергей Петрович? — обращается он к Безуглову.
— С большим удовольствием, — отзывается тот приятным баском. — Мне же, вы сами понимаете, интересно все, что здесь делается.
Из казармы показывается старшина Пахоменко. Командир роты незаметно подзывает его к себе.
— Весь личный состав мигом в зал! — приказывает он.
Когда ветеран в сопровождении офицеров входит в маленький зал солдатского клуба, там уже собралась вся рота. При виде начальства солдаты мгновенно прекращают разговоры.
— Рота, смирно-о!
На середину прохода между скамейками навстречу вошедшим проворно выбегает воин невысокого роста.
— Товарищ подполковник, — докладывает он Воронину, — личный состав радиотехнической роты собран…
— Вольно, — разрешает подполковник.
— Во-ольно-о!
Начальник политотдела смотрит на воина, на красную повязку с крупными буквами: «Дежурный по роте». Вокруг глаз подполковника появляются ласковые, ободряющие лучики.
— А ведь мы с вами уже знакомы, товарищ Шмелев, — говорит Воронин. — Помните, вы мне летом рапортовали?
— Так точно, помню, товарищ подполковник.
— Если не ошибаюсь, вы тогда носили погоны без нашивок, а теперь с двумя лычками. Тогда были дневальным за дежурного, а теперь полноправный дежурный. Видите, как мы растем.
— Подрастаем помаленьку, — соглашается польщенный Шмелев.
— Почему же помаленьку? Хорошо растем! Только мы сами этого не замечаем. Когда потребуется, и до Героя поднимемся. Правда?
— Так точно, поднимемся, — подтверждает Шмелев и, осмелев, делает два шага в сторону, становится рядом с Героем Советского Союза Безугловым — плечом к плечу. Оба они оказываются одного роста и чем-то неуловимо похожи один на другого. Вокруг раздается смех, и младший сержант Шмелев вянет, снова засмущавшись.
— А вы не стесняйтесь, однополчанин, — успокаивает его Безуглов, обнимая. — Стремиться к хорошему для советского человека вполне законно и естественно. Главное, чтобы дела твои соответствовали этому стремлению. А дела у вас в роте, слышал я, неплохие. Не ошибаюсь я, товарищ подполковник?
— Думаю, что нет. Народ тут боевой. Вот сейчас узнаем, какие у них тут дела.
Мимолетный разговор в проходе между скамейками, как увертюра к опере, задал тон всем выступлениям на собрании. Сама собой в зале создалась атмосфера откровенности и душевной искренности, атмосфера прямоты. Присутствие Воронина и Безуглова никого не стесняло. Наоборот, оно, их присутствие, подталкивало людей на трибуну, заставляло выкладывать все, что есть на сердце. Направляясь к сцене держать речь, ораторы невольно бросали беглый взгляд на знатного ветерана части. Безуглов успел снять пальто и сидел за столом президиума в темном пиджаке, на котором, ярко выделяясь, поблескивали две золотые пятиконечные звездочки. Уголки одной из них более округлые — Звезда Героя Советского Союза; уголки другой поострее — Звезда Героя Социалистического Труда. За какие подвиги Сергей Безуглов получил первую, всем было известно. А за что награжден второй? «Ничего, узнаем», — решили солдаты.