Рядовой Гуревич оказался не только тонким пейзажистом, но и способным портретистом. Как живые, смотрели с доски узколицый, с тонкими чертами лица сержант Савицкий, лобастый, угрюмый ефрейтор Калашников, добродушные близнецы Ветохины. И сами герои находились тут же, среди товарищей. Они были и смущены и приятно удивлены сюрпризом. Ну и хитрец этот Гуревич! Утверждал, что делает зарисовки ради забавы…
Подполковника Воронина, который остановился за спинами солдат, сначала никто не заметил. Доску отличников еще не успели окончательно прикрепить к стене и теперь обсуждали, опустить ее немного или, наоборот, поднять выше.
— Выше нельзя, — вмешался Воронин, — подписи к портретам будет трудно читать.
Солдаты оглянулись на голос, узнали начальника политотдела. И сразу перед ним раздвинулась живая стена.
— А вот мы сейчас посмотрим, похожи ли портреты на свои оригиналы, — сказал Воронин. — Командир роты, ну-ка давайте сюда ваших отличников. Вот они какие!.. Ну что ж, сходство есть. А художник где? Вы и есть Гуревич? Так… Портреты у вас получились неплохие, но у меня есть одно существенное замечание.
Гуревич даже рот приоткрыл, весь превратившись во внимание.
— Я вас слушаю, товарищ подполковник.
— Мало портретов — вот какое у меня замечание.
Огромные глаза Гуревича метнулись в сторону майора Лыкова и старшего лейтенанта Званцева.
— Туговато у нас пока с отличниками, — признался Алексей, — только начинаем обзаводиться ими.
— На стороне? — пошутил подполковник.
— Нет, за счет внутренних ресурсов.
— Мы с замполитом тут как-то беседовали, — вступил в разговор командир роты, — и пришли к выводу, что каждый из этих орлов, — он кивнул на солдат, которые вежливо стояли поодаль, — может стать отличником.
Воронину понравилась та интонация, с которой майор Лыков произнес «мы с замполитом».
— И я в этом уверен, — серьезно сказал он. — Но для этого надо… Что надо для этого, братья-отличники?
Николай и Анатолий Ветохины, к которым обратился подполковник Воронин, одновременно одернули гимнастерки.
— Для этого, — сказал Толя, — надо всегда помнить, что ты присягу давал. И быть верным присяге, с фронтовиков пример брать. Так, товарищ подполковник, я рассуждаю. — Толя помолчал и добавил: — Оба с братом мы так рассуждаем.
— Правильно рассуждаете, — похвалил подполковник. — Именно так и надо соблюдать присягу, как соблюдали ее герои-фронтовики. А ну-ка, где у вас стенд о боевых традициях?
Такой стенд в комнате политпросветработы имелся, но был он очень невзрачный: красная ломаная линия боевого пути части на фоне силуэтной карты, портреты Александра Матросова и Юрия Смирнова, вырезанные из какого-то журнала, несколько цитат, напоминающих, в чем состоят боевые традиции, — вот и все.
— Да, тут по-прежнему не густо… Насчет пропаганды боевых традиций нам с вами надо потолковать, товарищ старший лейтенант.
Званцев вздохнул.
— Я понимаю, товарищ подполковник… Планы у нас хорошие, а дела пока нет.
ДЗЮБА ИЩЕТ ЗВОНКОЕ ДЕЛО
Воронин не спешил с отъездом из роты. Рядовой Дробышев, хотя и основательно консультировался с Надей Смолкиной по вопросу покупки куклы с закрывающимися глазами, все же успел давным-давно приехать. Теперь, поджидая подполковника Воронина, он с самым серьезным видом объяснял Светланке устройство мотора.
А Воронин не спешил уезжать. Наметанным глазом присматривался к тому, что происходит в «хозяйстве» Лыкова, расспрашивал солдат об их службе, учебе, житье-бытье. Как будто все здесь и так же, как месяц-два назад, и не так же. Будто свежим ветерком повеяло над маленьким дальним гарнизоном!
Побывав у операторов и дизелистов, подполковник уже начал по крутой лестнице спускаться с бугра, когда увидел солдата, который карабкался по песчаному скату. Из рук солдата упругой змейкой разворачивалась рулетка.
— Кто там лазает? — спросил Воронин.
Алексей, спускавшийся первым, промолчал, а Лыков, следовавший за подполковником, неопределенно хмыкнул:
— Так, рационализатор один…
— Странным тоном вы о своих рационализаторах говорите!.. — Воронин задержался на верхних ступеньках лестницы. — Словно не рады, что они у вас есть.
— Порадуемся, когда будут результаты.
— Узнаю вас, майор. Вот что: вы оба идите в канцелярию, я сейчас…
С деревянных ступенек он спрыгнул в сторону и, с трудом удерживаясь на зыбучем склоне, бочком-бочком направился к солдату. К его удивлению, это оказался злостный нарушитель дисциплины ефрейтор Дзюба. Воронину не раз приходилось иметь с ним дело.