— Что случилось, товарищ сержант? — спросил Марченко, не отряхивая комбинезона.
— Ничего особенного. Я только хотел напомнить, что через час в клубе состоится лекция о героях нашего полка. Не забыл?
— Лекция, лекция!.. А кто за меня, товарищ сержант, машину будет приводить в порядок? Майор с меня спросит, а не с кого-нибудь…
— Что за неисправности в машине?
— Всякие: коробка скоростей барахлит, масло из картера подтекает, рулевое управление не в порядке — мало ли какие.
— А искра в баллон не уходит?
Вопрос был задан совершенно серьезным тоном, и только в глазах сержанта играли веселые искорки. Поняв, что он уличен во лжи, Марченко сбавил тон:
— Я, товарищ сержант, для примера сказал, какие могут быть неисправности. Первое дело, чтобы профилактику соблюдать. Вот я и осматриваю машину. Что в этом плохого?
— Плохого ничего в этом нет. Наоборот, очень хорошо, что так заботишься о технике. Давай-ка быстренько поставь на яму. Нечего лежать под машиной. Вместе приведем в порядок твой газик и пойдем на лекцию.
— Зачем же вам беспокоиться, товарищ сержант! Я сам…
— Ничего, вместе мы быстрее справимся.
Секретарь спутал все карты рядового Марченко. План у того был остроумен и прост — до начала лекции покопаться в моторе, полежать с разводным ключом под машиной, а как только личный состав соберется в клубе, махнуть незаметно в соседний поселок на гулянку — совсем близко, за бугром. А теперь как? Не пойдет же с тобой в самоволку сержант Савицкий!
Из поселка доносились частушки. Высокий, очень звонкий голос словно звал Семена Марченко. Прислушиваясь к этому голосу, солдат смахнул наконец мусор, приставший к одежде. Насмешливо скривил губы и кивнул в сторону поселка:
— Слышите, товарищ сержант? От страданья, от морганья заложило грудь-дыханье… На манер кряквы, что селезня подманивает.
— А он, глупый, летит прямо на ружье охотника, — добавил Савицкий.
— Бывает и так… Напрасно вы, товарищ сержант, беспокоитесь, я до лекции один управлюсь с машиной.
— Нет, давай все-таки вместе.
Газик оказался почти исправным, как и предполагал сержант. Марченко сделал вид, что страшно удивлен: «Ишь ты, и с карбюратором порядок…» Внимательно осмотрев машину, Савицкий сказал:
— Грязная твоя техника, Марченко, — вот в чем ее главный дефект. Давай устроим ей санобработку.
После того как газик был вымыт, вычищен и поставлен в гараж, Савицкий и Марченко направились к умывальнику, затем к хозяйственному уголку — чистить пуговицы и подшивать свежие подворотнички. Перед зеркалом Марченко подмигнул сам себе:
— Теперь бы до девчат в самый раз.
— На лекцию тоже в самый раз, — отозвался Савицкий.
Марченко вздохнул и вдруг с хитрым прищуром шмыгнул носом:
— Можно и на лекцию… Вы, товарищ сержант, где-нибудь в святцах отмечаете, когда и что сделано по комсомольской линии?
— Веду, конечно, учет.
— Значит, запишите: такого-то числа рядовой Марченко собирался удрать в самоволку. Проступок предупредил.
— А скажи, Семен, по-честному: стыдно тебе хотя бы чуть-чуть?
— По-честному? Стыдновато, конечно. Только ведь стыд не дым, глаза не выедает… Замнем этот вопрос для ясности.
— Ну что ж, давай замнем.
Лекция старшего лейтенанта Званцева заинтересовала рядового Марченко тем, что была не совсем обычна. Она читалась в затемненном зале, по ходу ее на экране появлялся портрет того или иного воина, отличившегося в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Старший лейтенант, как бы знакомя собравшихся с героем, рассказывал о его славных делах.
Вот на экране совсем молоденький солдат. Он смотрит в зал, сдержанно улыбаясь, и, кажется, хочет сказать: «Что ж, давайте, товарищи, познакомимся. Только видите: ничего особенного, «героического» во мне нет. Такой же, как и вы…»
Старший лейтенант объясняет:
— Перед вами, товарищи, радиотелеграфист рядовой Постников. Это он в боях на подступах к вражеской крепости Кенигсберг пробрался в тыл врага и корректировал огонь наших батарей. В трудную минуту, окруженный фашистами, Постников вызвал огонь на себя. Он погиб, но обеспечил успех в наступлении всей дивизии. На днях, когда здесь демонстрировался кинофильм «Звезда», я упоминал о подвиге рядового Постникова. Теперь вы видите портрет героя…
Один за другим на экране возникали образы героев-фронтовиков — сержанта Бугрима, который одним из первых с катушкой кабеля в руках форсировал Неман; рядового Безуглова, лейтенанта Соловьева и других воинов, показавших пример того, как надо выполнять приказ командира. За высокие образцы мужества, героизма и боевого мастерства многим из них присвоено звание Героя Советского Союза.