К 18.30 Тамара поджидала Анисимова. Наиболее нетерпеливые «адресаты» к этому времени тоже подтягивались поближе к библиотеке.
Редко опаздывал аккуратный почтальон. Всегда в одно и то же время распахивалась дверь и на пороге появлялась его долговязая фигура.
Сняв с плеча сумку, Анисимов первым долгом разглаживал ладонью погоны, помятые лямкой, затем поправлял ремень и одергивал гимнастерку. Только после этого смущенно, словно извиняясь, что его тут заждались, негромко произносил:
— Вот и мы, Тамара Павловна!
Характер у Степана Анисимова был ровный, уравновешенный. Никогда не скажет он грубого слова товарищам, которые со всех сторон теребят его, спрашивая, нет ли письмеца. Почти безбровый, с крупными зубами и тяжеловатым подбородком, он был и немножко смешон и симпатичен. Товарищи часто подшучивали над ним, пользуясь его простоватостью.
Отличником рядовой Анисимов никогда не был, но и в отстающих не ходил. Нес службу и овладевал военным делом он старательно, однако без особых успехов. «Анисимов у нас крепкий середняк», — заметил однажды солдат Шмелев, и эта кличка — «крепкий середняк» — прилипла к Степану.
Никто не мог точно сказать, когда упал духом Анисимов. Если бы он раньше был весельчаком, как, например, Лесных, сразу обратили бы внимание: «Эге, Анисимов что-то приуныл». Если бы он раньше учился отлично, тоже заметили б отставание. Но поскольку Анисимов был «середняк», казалось, что тянет он по-прежнему.
А дела у Степана шли все хуже. Вместо четверок он все чаще стал получать на занятиях тройки, а затем замелькали и двойки. Рейсы до почтового отделения и обратно совершал он аккуратно, но без видимого удовольствия. Возвратившись в роту и сбросив с плеча сумку, он забывал привести в порядок свое обмундирование, забывал сказать свое обычное «вот и мы».
На вопросы командиров и товарищей о том, что с ним случилось, Анисимов односложно, с полнейшим безразличием отвечал:
— Ничего, просто так…
Званцев тоже попытался вызвать его на откровенный разговор, однако из этого ничего не получилось. Солдат глядел в пространство и механически повторял:
— Ничего, просто так…
Причина угнетенного состояния Анисимова раскрылась совершенно случайно.
Как-то младший сержант Лесных взял в библиотеке «Кочубея» Первенцева. Перелистывая книгу, он обнаружил фотокарточку, заложенную между страницами. На снимке была изображена курносая девица, которая явно позировала. На обороте карточки было написано:
«Дорогому Степе Анисимову от любящей Зины Р. на долгую и добрую память».
Младший сержант еще раз взглянул на снимок и весело крикнул:
— Анисимов, ты ничего не терял?
— Нечего мне терять, — неохотно отозвался солдат.
— А вот эту симпатичную особу?
— Дайте сюда, товарищ младший сержант!
Солдат потянулся за фотокарточкой, но Лесных отступил на шаг и поднял ее над головой. Под смех солдат он пропел:
— Полюбил я девушку курносую, но напрасно, видно, полюбил!..
— Не надо, товарищ младший сержант, — с трудом проговорил Анисимов. Он был бледен, нижняя челюсть его страдальчески отвисла.
— Извини, не знал, что шутка для тебя будет неприятна.
Младший сержант отдал солдату фотокарточку. Тот, не взглянув на нее, порвал на мелкие кусочки, подержал на ладони, словно взвешивая белое крошево, и выбросил в урну.
— Зачем ты это сделал? — спросил Лесных.
— Надо.
— Но ведь это твоя невеста?
— Была.
— А теперь?
— Теперь? — переспросил Анисимов, словно не понимая, чего от него хотят. — Теперь она замуж вышла.
Об инциденте с фотокарточкой младший сержант рассказал заместителю командира по политчасти. Так вот оно в чем дело! Ну что ж, товарищ политработник, оказывай помощь приунывшему солдату — твоя обязанность.
Вскоре представился удобный случай для беседы. Анисимов вовремя не получил почты, которая задержалась, и пошел за ней вторично. Когда он возвратился, рота поужинала, а на него оставили «расход».
В пустой столовой солдат неторопливо съел порцию картофельного пюре с самым жирным куском соленого сазана (повар Желудев уважал почтальона), выпил кружку крепкого чая. И тут, словно невзначай, в столовую заглянул Званцев.
— «Огонек» есть сегодня, Анисимов?
— Есть, товарищ старший лейтенант.
— А «Советский воин»?
— Тоже есть.
— Хорошо… Да вы сидите, сидите.