— Слушаюсь…
Видя, что заместитель командира по политчасти садится рядом с ним, Анисимов вздохнул и пристроился бочком на самом кончике скамейки. Он сидел неестественно прямо, словно аршин проглотил. По его напряженной позе можно было понять, что он приготовился выслушивать замечания и расспросы: почему-де нос повесил, почему отстаешь в учебе? Но замполит неожиданно спросил:
— Гордость у вас есть, Анисимов?
— Гордость? Нечем мне гордиться, товарищ старшин лейтенант…
— Своим человеческим достоинством надо гордиться, Анисимов. Заноситься перед товарищами, конечно, не следует — не в этом дело. Тряпкой не следует быть! А вы распустили нюни… Если хотите знать, она вашего ногтя не стоит, эта самая Зина… Как ее фамилия?
Словно от удара, Анисимов отшатнулся. Затем повернулся к замполиту, положил локти на клеенку.
— Романова… Не надо о ней, товарищ старший лейтенант. Славная она!..
— Что ж в ней славного, если она не сдержала своего слова? Обещала ждать вас, пока вы отслужите?
— Обещала…
— Ну вот! Человека, который обманывает, нельзя ни любить, ни уважать. А убиваться о нем тем более не следует. Подумайте: как вы стали бы жить с такой легкомысленной? Для вас это была бы не жизнь, а мучение.
— Что легкомысленная она — это верно. Бывало, один вечер проводишь ее, а на второй, глядишь, пошла с другим. Что ты будешь делать?..
— Ну вот!.. Какая ж она подруга жизни вам была бы?
— Это правда, только люблю я ее, вот оно какое дело… Из-за этого все идет у меня кувырком. Товарищ старший лейтенант, войдите в мое положение!..
Они сидели один напротив другого за узким обеденным столом. Солдат всем телом подался к офицеру: очень уж хотелось ему, чтобы замполит вошел в его «положение». Обдумывая, как же помочь Анисимову в его несчастье, Алексей сказал:
— Войти-то я вхожу, а вот как выйти нам из этого положения — вопрос… — И вдруг спросил: — Хотите знать, как я поступил бы на вашем месте?
— Хочу.
— Так вот слушайте…
Не то в шутку, не то всерьез старший лейтенант начал фантазировать, как он, став отличником, приехал бы в родной колхоз — вся грудь в знаках солдатской доблести. Все увидели б, какой он статный, умный да обходительный. В колхозном клубе рассказал бы землякам что-нибудь интересное. Например, о том, как действуют радиолокаторы. Послушала б его Зина Романова и ноготки начала бы грызть: «Эх, просчиталась!» А он даже не взглянул бы на нее. Разве мало на свете хороших девушек, способных полюбить такого парня крепко, на всю жизнь?
Впервые за всю беседу улыбнулся Анисимов:
— Здорово расписали вы, товарищ старший лейтенант! Только сделать это трудно…
— Что именно?
— Ну, стать таким… боевым, что ли, видным. В общем, отличником.
— Никто не говорит, что легко. А вы что же, испугаетесь, если трудно? Помните, я рассказывал о героях нашего полка? Тем, пожалуй, потруднее приходилось.
— Это верно, потруднее… Эх, товарищ старший лейтенант!.. Неужели я не такой же человек?
— Такой же, конечно! И если захотите… Попросить кого-нибудь из отличников помочь вам или сами подтянетесь?
— Сам подтянусь.
— Стесняетесь товарищеской помощи?
— Есть малость. Если бы причина была уважительная, а то отстал по глупости.
— Ладно, не будем говорить о причинах. Если будет трудно, приходите прямо ко мне. Я никому не скажу, что помогаю вам, — улыбнулся Званцев.
— Слушаюсь!
Это «слушаюсь» совсем было не похоже на то, которое солдат произнес в начале разговора, когда замполит предложил сесть.
Обязанности почтальона Степан исполнял по-прежнему ревностно. Войдя со своей брезентовой сумкой в библиотеку, он, как и раньше, тщательно приводил себя в порядок, а затем провозглашал:
— А вот и мы, Тамара Павловна!
Все, кто знал о неудачной любви Степана, считали, что он давно выкинул из головы ветреную Зину Р. И только замполиту он признался, что это не совсем так. Усмехнулся невесело и сказал:
— От этой хворобы, товарищ старший лейтенант, сразу-то не отделаешься. Вот оно какое дело. Стоит перед глазами Зина — и точка. Безвольный такой я, что ли?
КОГО ПРИГЛАСИТЬ НА ВАЛЬС
После чистки личного оружия в роте по установленному распорядку дня наступали «часы массовой работы». В один из таких часов командир роты зашел в комнату, громко именуемую кабинетом заместителя по политчасти. Настроение у майора было хорошее. Еще бы: только что звонил из штаба подполковник Рощупкин и сказал, что операторы у майора Лыкова молодцы. За сегодняшнюю их работу сам начальник противовоздушной обороны просил передать благодарность всей смене.