- Заварушка в саду людей, которые пригласили тебя в гости, является дурным тоном, - отрезал Авдей, - научись уважать решения других людей, насилие не изменит ситуацию.
- Тебе было мало ее там, паук, так ты приволокся сюда, - прошипел Тимофей и, не давая возможности ответить мужчине, он вылетел за калитку и, прыгнув в машину, сорвался с места.
- Что здесь происходит? – послышался женский голос и я смогла оторвать свое заплаканное лицо от груди Авдея. Завидев спускающуюся по ступеням Аделину, я начала обтирать мокрую кожу, пытаясь максимально собраться.
- Недоразумение, - снова услышала я голос мужчины, который все еще держал меня одной рукой, словно опасаясь, что я исчезну.
Аделина улыбнулась.
- Ну, детка, - она снова обращалась ко мне в своей знакомой манере, - вы поругались с Тимофеем? Почему он вдруг сорвался с места?
Я понятия не имела, что говорить и на помощь пришел Авдей.
- Мам, не лезь в душу, они сами разберутся.
- Однако ты позволил себе вмешаться, - подколола его женщина и с улыбкой продолжила, - что ж, вижу вы уже познакомились, пойдемте в дом, музыка чаш успокоит все переживания, а голос моего сына, - она вытянула меня из рук мужчины и повела за собой, - унесет нас всех в высокие сферы. Полагаю, Авдей еще не успел рассказать, что он композитор и музыкант, также, как и его родители.
Я из вежливости следовала за женщиной, с трудом понимая, что она говорит. Во мне билось лишь одно желание – вернуться в горячие руки мужчины, который, словно ожившее приведение воплотился из моих снов в физическом мире. Я могла ощущать, как между нами натянулся энергетический канат, по которому струился все нарастающий жар. Это было похоже на образовавшийся магнит, который состоял из двух неразделимых частей, и моя тяга к моей второй части была почти непреодолимой. По настоянию Аделины я села в первом ряду людей, собравшихся слушать их выступление, и уставилась на Авдея, который занял место рядом со своими родителями на полу. Единственным освещением в большой комнате было несколько зажженных свечей, но мне казалось, что здесь полыхал пожар, так жарко мне было. Внутри все горело, а сердце вышибало дыру в моей груди, словно желая выпрыгнуть из своего гнезда. Сквозь пелену тумана я услышала зазвучавшую музыку и пространство наполнилось струящейся энергией света. А потом он запел. Его голос, пронизывающий до самой бесконечности, глубокий, как бездонная чернота, вдруг заставил мое сознание взлететь сначала к потолку, а затем все выше и выше, поднимая меня в ночные звездные небеса. И там, в блаженном полете, подхваченные теплым ветром, мы с сознанием Адея, наконец, слились в едином экстазе обоюдного чувства, мощного, как атмосферный вихрь, стремительного, как искрометный гейзер. И у нас двоих было только одно желание – познать в плотных телах то, что было таким родным в тонких материях, позволить себе физическую близость, разрешить земным личностям познакомиться и начать сближение.
- Я отвезу тебя домой, - предложил мне Авдей, когда закончилось мероприятие и мы вышли на улицу.
- Да, кажется, я осталась без извозчика, - пошутила я, стараясь привести в норму сбившееся дыхание от того, что мужчина был со мной совсем рядом. На самом деле я не была уверена в том, что именно он помнил из нашей астральной жизни и я собиралась это выяснить по дороге домой. Я не знала, достаточно ли осознанным было его земное сознание, возможно тяга, возникшая между нами, была инстинктивной, и Авдей не подозревал пока о том, что происходило с нами в тонком мире.
Я уселась на переднее сидение его большой машины и аромат внутри салона захватил меня новой волной трепета. Я словно окунулась в родной мир, который пронизывал все пространство автомобиля, и я глубоко вдохнула, чувствуя, как близкое расстояние между мной и водителем усиливает между нами энергетический накал.
- В физическом теле ты выглядишь немного иначе, - вдруг сказал Авдей, отъезжая от дома и беря мою ладонь в свою руку. Мое тело задрожало, пронизанное волной удовольствия.
- Что ты помнишь? – спросила я без объяснений.
- Мне кажется, что во время сегодняшней медитации, когда ты оказалась вдруг рядом, внутри меня, наконец-то, все встало на свои места. Я должен рассказать тебе свою историю.