Между тем Джерри исчез, и я должен был ждать, пока он снова поднимется.
- Мы повторяем! - крикнул я,
- Что?..- прозвучало в ответ.
- Ныряем, плывем рядом с ней, но не трогаем ее!
- О'кей.
Я вторично был взволнован этой единственной в своем роде сценой. Однако камера работала всего две или три секунды, затем в жужжании послышались высокие нотки.
Я чуть не заплакал от беспомощного отчаяния. На этот раз порвалась перфорация пленки и грейфер двигался вхолостую. Вот почему он пошел вдруг быстрее и звук стал выше. Необходимо было открыть камеру и заново вставит пленку.
Пришлось призвать на помощь все мое самообладан" чтобы остаться спокойным. Я подплыл к лодке и перевалил через борт. Полотенцем Лотты вытер волосы и руки. Потом собрался открыть камеру и привести ее в порядок.
Акула между тем приблизилась к нашей лодке вплотную. Вероятно, она хотела узнать, что со мной случилось.
Но оказалось, что у нее были другие намерения. Она погрузила голову прямо под наш киль и начала о него тереться.
Махмуд взволнованно прыгал из стороны в сторону, и только теперь я понял, что он хотел выразить своими странными знаками. По-видимому, китовые акулы подплывают к рыбацким лодкам и чешутся о них, чтобы избавиться от надоедливых паразитов. При этом случается, что крупная акула поднимает и переворачивает лодку. Тор Хейердал рассказывая мне как-то, что у него были подобные опасения, когда в Тихом океане под плот Кон-Тики подплыла большая китовая акула и поскребла спину о руль.
И здесь сходство с мантами. Те тоже трутся о лодки, за что их так ненавидят рыбаки. Правда, у мант паразиты скапливаются на нижней стороне их серпообразных передних плавников; чтобы избавиться от них, животное особенно охотно использует цепи стоящих на якоре рыбачьих катеров. Манта охватывает цепь своими серпами и несется вдоль нее. При этом случается, что она срывает якорь и утаскивает с собой катер. Однако это всего лишь вполне понятная "гигиеническая" потребность животных, оказывающаяся столь роковой для рыбаков.
Я открыл камеру и осторожно вложил пленку. Перфорация снова порвалась. Я вставил новую кассету - и вдруг услышал над водой крик. Джерри, плывший немного в стороне, был вне себя.
- Вторая! Вторая!-кричал он.
Тогда я окончательно оставил дурацкий аппарат, снова взял телекамеру, в которую Вавровец тем временем вложил новую пленку, и спустился в воду.
Действительно, подплывала вторая китовая акула. Она была немного меньше первой и беззаботно приближалась, как будто хотела навестить подругу, висящую под лодкой. В десяти метрах она не спеша повернулась и двинулась в другом направлении. Я последовал за ней. Однако акула оказалась пугливой; она поплыла быстрее, и хотя я делал все возможное, чтобы возвратить ее, через двести метров мне пришлось от этого отказаться. Испуганное животное исчезло вдали.
Может быть, двое этих животных составляли пару? Я с трудом мог себе представить, как эти добродушные великаны несутся по огромным пространствам бездонного моря, преследуя друг друга, а рыбы испуганно смотрят на необычайное представление.
До последнего времени считали, что китовые акулы живородящи. Действительно, один американский ихтиолог ссылался на старый отчет с Цейлона, в котором говорится о яйцах, найденных при вскрытии трупа самки. Тем не менее трудно предположить, что эти акулы откладывают яйца. Едва ли они смогут укрепить их на дне моря. По-видимому, детеныши перед рождением полностью формируются в яйцах.
О возрасте китовых акул достоверно еще ничего не известно. У рыб возраст можно определить по кольцам на чешуе и по слоям слуховых косточек, однако у акул этого сделать нельзя. Вообще великаны живут очень долго, хотя бы уже потому, что должны пройти десятилетия, пока тело вырастет до таких размеров. Гигантские черепахи живут до трехсот лет, да и китам приписывают возраст более ста лет. Так как питающиеся планктоном китовые акулы не находят в тропиках обильной пищи, должно пройти много времени, прежде чем они достигнут половой зрелости.
Я поплыл обратно. Первая китовая акула находилась теперь в трех метрах от лодки. На спине акулы, словно на кушетке, сидел Джерри. Кроме того, я увидел несколько ржаво-красных полос, которых у животного раньше определенно не было. Они проходили наискось по его боку. Увидев, что я приближаюсь, Джерри соскользнул с акулы и торжествующе помахал гарпуном...
Острие железного наконечника, еще недавно покрытое ржавчиной, блестело, как зеркало! Джерри отшлифовал его о кожу акулы. Ржаво-красные полосы были еще одним свидетельством удивительного терпения животного!
Махмуд был вне себя от восторга. Когда мы вдвоем влезли акуле на спину, он запрыгал в лодке, словно одержимый. Держась за жесткий, будто из дубленой кожи спинной плавник, мы ехали верхом на акуле. Все, что я пережил за четырнадцать лет подводных приключений, блекло перед невероятной действительностью.
В старинной гавайской сказке рассказывается о двух потерпевших кораблекрушение, которые ухватились ночью , за спинной плавник большой акулы и были доставлены ею за несколько часов к какому-то острову. После того что мы испытали сами, это показалось вполне возможным.
- Слушай,- сказал я Джерри,- ты проплывешь сейчас v ад головой акулы, а когда услышишь, что я снимаю, ударишь ее по морде.
- О'кей..
Я проплыл немного вперед и направился с работающей камерой прямо к голове рыбы, затем повернул вверх к Джерри, который бил ладонью по морде нашей акулы. Славное животное широко раскрыло пасть, и я окончил сцену съемкой внутренней части его беловатой, мясистой глотки.
По поводу этих кадров кинокритик из "Нью-Йорк Тайме", весьма, впрочем, доброжелательный, писал, что съемка, по-видимому, производилась при помощи погруженной в море камеры, без людей. Я хотел бы дополнительно заверить здесь господина Босли Краузера, что его предположение не соответствует действительности. Сцена снималась точно так, как я рассказываю.
Должен также отвергнуть неверное суждение одного немецкого ихтиолога, который утверждал, что мы предварительно оглушили китовую акулу динамитом. Легко доказать, что это было не так. Если бы мы действительно применили взрывчатку, я едва ли смог бы заснять рыб-лоцманов перед пастью китовой акулы и прилипал под ее брюхом. При взрыве они погибли бы первыми.
Я знал, что есть акулы, которых можно испугать криком под водой, и попробовал крикнуть на нашу китовую акулу, но она никак не реагировала. Затем мы взяли один из маленьких кислородных баллонов от наших приборов для ныряния и выпустили газ под давлением в сто пятьдесят атмосфер ей в голову. Китовая акула лишь слегка повернула в сторону. Пожирателю планктона, тем более такому колоссу, можно и не замечать подобных пустяков; он едва ли имеет врагов и к тому же защищен надежной броней.
Лотта, Джерри и я быстро надели наши приборы для ныряния, чтобы в более спокойной обстановке продолжить изучение животного. Однако мы успели лишь попрощаться с ним. Большое тело медленно пришло в движение. Время визита окончилось, невидимые часы подсказывали акуле, что пора откланяться. Ее тело накренилось и уплыло наискось вниз.
С благоговением смотрели мы вслед большому животному. В медленном исчезновении великана было что-то величественное, торжественное. Он удалялся от нас в зияющую глубину, становясь меньше, расплывчатее, и вскоре был виден лишь его хвост, покачивающийся далеко внизу, в темно-синей бездне. Потом в бесконечной дали исчез и он, и пространство снова стало пустынным.
- Сидя в лодке и подкрепляясь сардинами с кисловатым местным хлебом, мы понемногу приходили в себя после пережитого. Мысли устремились через далекую сверкающую морскую гладь в прошлое.
Я вспомнил своих давних товарищей Иорга Велера и Альфреда фон Вурциана в тот день, одиннадцать лет назад, когда мы увидели в Карибском море первую плывущую на нас акулу. Там мы впервые испытали щекочущее чувство от встречи лицом к лицу с неведомым.