Ребята так ожидали формы, так хотели быстрее примерить ее, что Ленский уступил их просьбам и разрешил тут же, после занятий, надеть ее и немного поиграть с мячом.
Ученики быстро переоделись и весело выбежали на поле. Вот теперь они похожи на настоящих игроков!
В бутсах мальчики чувствовали себя неловко. Шипы, которые создают большую устойчивость футболисту, не дают ему скользить по траве, с непривычки только мешали.
Десять минут пролетели мгновенно, и тренер строго-настрого приказал ребятам кончать игру.
Домой Коля вернулся грязный. Еще бы — пришлось несколько раз останавливать мяч грудью. Как тут не измажешь футболку?!
Но Коля и не подумал ее постирать. Он преспокойно сунул свою спортивную форму на этажерку.
На следующее занятие все ребята пришли в выстиранных, выглаженных трусах и футболках, только Коля — в грязной форме.
Разговор с Вячеславом Николаевичем был краток.
— Болотин! Два шага вперед! — скомандовал тренер, когда ребята выстроились перед занятием.
Коля вышел и встал впереди шеренги. Лицо его с каждым мгновением все гуще краснело.
— Ступай домой, — строго приказал тренер, и не обращая больше внимания на Колю, увел остальных ребят на беговую дорожку.
Коля печально побрел домой.
Он решил сразу же выстирать свою спортивную форму. С жаром взялся за дело.
Но где стирать? На кухонном столе — грязная посуда, а таз для стирки выпачкан чем-то густым и твердым, будто засохшей кашей.
— Что за новая мода — варить кашу в тазу? — сказал Коля сестре. — Какой шалопай так насвинячил?
— А это вы сами, ваша светлость, изволили вчера клей из муки разводить: змея делали, — ехидно ответила Таня. — Ну, а вымыть, конечно, забыли…
Коля сердито помыл таз. Потом согрел воду и стал так ожесточенно мылить и тереть трусы, что Игорек, сунув палец в рот, глубокомысленно произнес:
— Смотли, совсем состилаешь штаны…
— Чего? — не понял Коля.
— Я говолю, совсем сотлешь штаны: только дылки для ног останутся…
Не отвечая братишке, Коля быстро натянул в кухне веревку и повесил форму сушиться.
Через полчаса он перевернул футболку на другую сторону — смотрит, а на ней черная, рубчатая полоса, будто след от тоненькой велосипедной шины. Что такое? Провел ладонью по веревке. Так и есть — грязная! Оказалось, Таня вчера брала веревку во двор, прыгала через нее с подругами.
— Безобразие! — возмутился Коля. — Надо снова все стирать! А учительница говорит — экономьте время. Наэкономишь тут с вами — как же!
Таня помогла брату переполоскать одежду.
Под вечер, когда футболка и трусы высохли, Коля решил погладить их.
Таня уютно устроилась на диване с толстенным растрепанным романом.
Она вообще много читала, все, что попадалось под руку. Сегодня — «Графа Монтекристо», а завтра — Салтыкова-Щедрина; вчера — Николая Островского, а позавчера — «Бедную Лизу». Настоящий винегрет! Ирина Петровна даже прозвала ее «книгоедом». И действительно, Таня была не читателем, а «книгоглотателем»: умудрялась за один вечер проглотить целый том.
— Про любовь? — усмехнулся Коля, показывая глазами на пухлый роман.
— Ага! Не мешай, пожалуйста…
— О чем еще могут читать девчонки? — глядя куда-то в потолок, философски сказал Коля. — Бесполезная трата времени. Ты бы лучше о партизанах почитала, или о разведчиках. Вот отец был разведчиком, а ты даже не знаешь, что такое ЧП, ППШ или ДОТ! Стыдно!
— Отстань, — огрызнулась Таня. — Прекрасно знаю: ДОТ — это крепость — тяжелая, непробиваемая, как твоя лень. И вообще, что за манера учить старшую сестру?
— «Старшая сестра», — ухмыльнулся Коля. — Подумаешь, всего на год старше! Это не считается.
Такие споры вспыхивали между ними уже не раз, и всегда Таня выходила победительницей: у нее был острый язык и она умела постоять за себя. Поэтому Коля счел за лучшее замолчать, пока последнее слово осталось за ним. Он включил электрический утюг и снял с кровати байковое одеяло. Мама всегда гладила на этом одеяле. Но где его расстелить, если стол заставлен грязной посудой, а клеенка липкая, будто кто-то специально устраивал приманку для мух?
— Ну, конечно, обычная картина, — заявил Коля. — Девица читает про любовь, а клеенка — грязная. Ну, как там — еще не поженились?
— Тебя не касается, — отрезала Таня. — А клеенку сам можешь вытереть.
Коля махнул рукой. Таню разве переспоришь? Но вытирать он, конечно, не станет.