Коля по привычке загнул половину клеенки и стал стелить одеяло.
— Стоп! — вдруг скомандовала Таня, оторвавшись от книжки. — Вот уж, действительно, свинство! Клеенка — для чего? Чтобы предохранять стол от всякой грязи! А ты ее отгибаешь. Прошлый раз три кляксы на доски посадил. Мама с солью отмывала, ножом скребла.
— Что же я должен за тебя клеенку вытирать? — разозлился Коля. — Ты, небось, тоже ела! И Игорек! А я за всеми убирай!
— Не волнуйтесь, сеньор! — насмешливо сказала Таня. — За всеми убирать вам не придется!
Она схватила тряпку и быстро вытерла половину клеенки. Потом бросила тряпку Коле:
— Прошу вас!
Коля нахмурился, но вытер другую половину стола:
— Итак, высокие договаривающиеся стороны условились: вытирать за собой клеенку. Всегда! И честно! Так? — сказала Таня.
— Так! — подтвердил Коля.
Он быстро выгладил футболку и трусы, а заодно отгладил до костяного блеска два носовых платка.
Свежую, чистую, прохладную форму приятно было держать в руках. Только куда ее положить, чтоб не смялась, не испачкалась?
— Сунь на шкаф, — посоветовала Таня.
— Хо, на шкаф! — сердито откликнулся Коля. — Там и так всякого барахла — уйма… Банки, склянки, ломаные игрушки, балалайка, патефон, хорошо еще не догадались галоши и сапоги ставить туда! Вымажу форму — опять от тренера попадет… Выходит, зря я ее стирал?
Коля в растерянности бродил по комнате с отглаженной чистой одеждой в руках. Заглянул в шкаф — все полки полны; на подоконнике — Игорек захватает руками. Как же быть?
— Ладно, — захлопнув книжку, сжалилась Таня. — Давай уберем на шкафу. Только больше никакого барахла туда не кидать! Договорились?
— Договорились! — обрадовался Коля.
Пустые бутылки и банки из-под лекарств он выкинул в мусорное ведро, патефон убрал под кровать, балалайку повесил на стену. А Таня мокрой тряпкой тщательно обтерла шкаф и застелила газетой.
— Вот теперь — порядок! — удовлетворенно заметил Коля, кладя на шкаф чистую форму.
У Валерия тоже возникли неприятности из-за спортивной формы. Правда, на первые два занятия он являлся в чистых, хорошо отглаженных трусах и футболке. Но однажды пришел грязный-грязный. На прошлой тренировке он стоял в воротах, ловил, отбивал мячи, чтобы в случае необходимости заменить вратаря. Ну, конечно, не раз падал на землю, вывалялся весь.
Тренер велел ему выйти из строя.
— В чем дело? Почему форма грязная?
Валерий, думая, что у него веские доводы, спокойно ответил:
— Мама была занята. Не успела выстирать!
— Мама? — сурово переспросил Вячеслав Николаевич. — А нос тебе тоже мама вытирает?
Ребята прыснули. И хотя в строю не положено смеяться, тренер не сделал замечания.
— Его, наверно, и кормит мама с ложечки! Сыночек, открой ротик! — насмешливо прошептал кто-то в самом конце шеренги.
Все снова засмеялись.
Валерий оглянулся: обидное замечание принадлежало маленькому шустрому Васе Карасеву, суетливому, чернявому пареньку, которого ребята называли Вась-Карась. У него худенькая, острая, как у хорька, мордочка и необычайно подвижное лицо, выражение которого непрерывно меняется. Когда Вась-Карась смеется, лицо его покрывается морщинками. Но едва он перестал хохотать — лицо уже разгладилось, а плутоватые черные глаза смотрят невинно и серьезно. Вася часто горячится, доказывая что-либо, и для убедительности непременно прижимает оба кулака к груди.
Как всегда, в момент обиды или гнева Валерий сильно побледнел и закусил губу.
— Маменькин сыночек! — тихо добавил кто-то.
А тренер все не останавливал смеющихся ребят.
«Это ему урок, — думал Ленский. — Суровый урок, но справедливый».
— Стыдно, — сказал тренер. — На маму больше не ссылайся. Сам можешь стирать свою форму. Не маленький! — и отправил Валерия домой, не допустив к занятиям.
«Интересно, — подумал Коля. — Валерий все время твердит, что наши ребята — маменькины сыночки, мол, чересчур вежливые, как девчонки, а выходит: он сам-то и есть маменькин сыночек!»
Еще конфузнее получилось у Валерия с бутсами.
На бутсах — кожаные шипы, чтобы не скользить, иметь лучшую опору. Но от бега и прыжков шипы быстро снашиваются, начинают торчать гвозди. Это опасно. Ведь игрок, борясь за мяч, может случайно задеть противника ногой. Футболисту запрещено иметь даже какие-либо металлические пряжки или застежки на одежде, не то что — гвозди.
Тренер сказал ребятам, что перед каждой игрой следует тщательно осматривать бутсы и чинить их. Показал, как ремонтировать шипы. Все ребята следили за своей спортивной обувью. Но однажды Вячеслав Николаевич обнаружил, что у Валерия из шипа вылез гвоздь.