Вера Ивановна не знала, что она зря беспокоится. Да, она походила на девочку, но это вовсе не мешало ей пользоваться авторитетом даже у самых задиристых пареньков, ее учеников, хотя некоторые из них были чуть не на голову выше своей учительницы.
Ученики уважали и слушались ее потому, что видели — она всей душой заинтересована в успехах каждого из них.
Вера Ивановна, стоя недалеко от метательниц, привычным, цепким тренерским взглядом, умеющим даже самые молниеносные движения разложить на десятки составных элементов, отмечала ошибки девочек.
Вот толкает ядро Люба Сливова, полная девочка, хохотушка и сладкоежка.
«Упитанный ребенок!» — шутя, говорили о ней товарищи.
У Любы слишком медленны подготовительные движения перед толчком. Она не приобретает нужной скорости. А главное, девочка толкает ядро только рукой, не «вкладывает» в него весь свой вес и всю силу тела. Корпус, ноги, плечи почти не участвуют в броске.
«Ведь я это ей несколько раз втолковывала, — думает Вера Ивановна, следя за Любой. — Могла бы уже усвоить».
Но вслух Вера Ивановна ничем не выдает своего недовольства. Она входит в круг, берет у Любы ядро и спокойно говорит:
— Вся «вложись» в ядро. В этом секрет успеха!
Вера Ивановна делает стремительный резкий рывок, всем телом устремляется вперед, и тяжелое ядро летит в поле.
В круг входит Таня Болотина, коротко остриженная, в трусах, майке и спортивных туфлях.
Как многие девочки в ее возрасте, когда организм бурно растет, она кажется долговязой, нескладной, со слишком длинными руками. У Тани сейчас упрямое, недовольное выражение лица, брови нахмурены, губы плотно сжаты.
За этой девочкой Вера Ивановна следит особенно внимательно. Еще месяц тому назад, когда Таня с запиской Ленского впервые пришла в спортивную школу и ей устроили приемные испытания, Вера Ивановна сразу подметила незаурядные способности новенькой.
Свобода, непринужденность, естественная грациозность движений, быстрота и резкость их выгодно выделяли Таню среди других учениц.
«Богато одаренная девочка!» — радостно подумала Вера Ивановна.
Но это не значило, что тренер станет давать ей поблажки. Нет, совсем наоборот!
Вера Ивановна, видя большие способности ученика, всегда предъявляла ему повышенные требования. К талантливым ребятам она относилась особенно строго, даже придирчиво.
Как назло, у Тани Болотиной сегодня все не клеилось. Танино ядро, которое обычно пролетало свыше 9-ти метров, нынче почему-то приземлялось в восьми с половиной, и даже в восьми метрах от девочки.
Таня волновалась, сердилась сама на себя. Каждая новая неудачная попытка толкнуть ядро за 9 метров все больше подрывала ее веру в себя, в свои силы и умение.
«Сейчас закусит нижнюю губу, откинет волосы со лба, как она всегда делает, когда злится, и, забыв все мои советы, яростно швырнет ядро. Изо всех сил, но без всякой техники!» — подумала Вера Ивановна.
Так и есть! Таня, действительно, нахмурилась, закусила губу, провела по лбу тыльной стороной ладони, и вдруг резко, зло, почти без прыжка толкнула ядро так, словно ее ничему не учили, словно она впервые пришла в спортивную школу.
Потом она вышла из круга, села на низкую гимнастическую скамью, стоящую возле беговой дорожки, опустила руки и склонила голову на грудь.
Вся ее поза и глаза говорили:
— Да, я не умею толкать. Не умею! И никогда не сумею. И не трогайте меня. Все равно — толку не будет! Такая уж я неспособная…
«А ведь хорошая девчонка! Смелая, решительная, — подумала Вера Ивановна. — Но вспыльчивая, быстро загорается, быстро и гаснет. Совсем нет выдержки. Много, очень много придется потрудиться, чтобы развить в ней настойчивость, упорство».
Возле Тани на гимнастической скамье сидела маленькая, худенькая девочка лет семи, с короткими, словно обрубленными косичками: дочка Вячеслава Николаевича — Аленушка.
Брови ее всегда были высоко подняты, казалось, девочка непрерывно удивляется чему-то.
Отец часто приводил ее на стадион и Аленушка давно уже стала общей любимицей. Таня, Люба и другие девочки-легкоатлетки подолгу возились с нею, играли, брали с собой в душ и мыли, как говорила Аленушка, «до скрипа», т. е. пока мокрые волосы не начинали «скрипеть», если по ним провести пальцами.
Спортсменки особенно заботились об Аленушке может быть и потому, что знали — у девочки нет матери. Она погибла во время блокады. Ушла в очередь за хлебом и не вернулась: возле булочной разорвался снаряд.
Теперь Аленушка жила с Вячеславом Николаевичем и старой бабушкой, которая почти не выходила из дому: у нее были больные ноги.