Возглавив нападение, он увлек за собой левого края и четко разыграв с ним комбинацию, сильно послал мяч в ворота. Счет стал 1 : 1.
Через восемь минут Чайкин, прорвавшись к воротам, снова забил гол.
— Следи за Чайкиным, — гневно крикнул Валерию Хохряков.
Но тот продолжал нападать. Быстрый и ловкий, он чувствовал, что может забить гол. В основной команде теперь в нападении играло уже не пять, а шесть игроков. Валерию, конечно, было легче нападать, чем его друзьям. Ведь каждого из них охранял кто-либо из противников, а Валерий был свободен от опеки. Вскоре, переместившись на правый край, и пользуясь тем, что левый защитник охранял «настоящего» правого края и не мог одновременно уследить за Валерием, он прорвался к воротам и забил гол.
Счет снова уравнялся. И Валерий, воспрянув духом, решил, что ему так и следует продолжать.
Это была решающая ошибка. Чайкин теперь оказался на полной свободе. Никем не связанный, не охраняемый, он начинал одну атаку за другой. Вскоре он снова вышел на ворота и вот уже в сетке трепещет третий мяч. Правда, его забил не Чайкин, но именно Чайкин начал красивую комбинацию и четко вывел на удар центра нападения. Тому осталось только направить мяч в ворота.
— Что ты делаешь? Оттянись назад, карауль Чайкина! — набегу крикнул Валерию Коля.
Волнуясь за исход состязания, он на мгновенье даже забыл, что они в ссоре.
Но Валерий уже закусил удила. Он прекрасно понимал, что гол забит только из-за его ошибки, что все ребята сердятся на него. И Валерий решил во что бы то ни стало отквитать гол, сравнять счет.
«А потом — накрепко прилеплюсь к Чайкину», — решил Валерий.
Он стал играть еще яростнее, метался по всему полю, взмокший и усталый. Но не тут-то было: отквитать гол Валерию не удалось. Он колотил по воротам издалека, из всех, даже самых невыгодных положений. Чувствуя свою вину перед командой и стремясь во что бы то ни стало исправить ошибку, он с каждой минутой «зарывался» все больше, играл, не пасуя товарищам, стремясь лишь к одному: обязательно самому, во что бы то ни стало забить гол.
А в это время вся пятерка нападения «второй» команды насела на ворота «противника». Чайкин создавал одно острое положение за другим и один за другим влетали мячи в ворота основной команды. Один гол забил Чайкин; два других — центр и левый край.
С разгромным счетом 6 : 2 закончилась «генеральная репетиция».
На следующий день Вячеслав Николаевич устроил обсуждение игры. Все еще не остывшие, взволнованные игроки и первой и второй команды уселись в кружок вокруг тренера.
Футболисты основной команды зло посматривали на Валерия. Но особенно его поразило, что и игроки «второй» команды тоже сердились на него.
— Всю игру испортил, — услыхал Валерий громкий шопот Чайкина.
Тренер подробно разобрал игру ребят. У всех оказались ошибки, но в общем все действовали дружно. И лишь Валерий подвел команду.
Жесткая складка легла возле губ Ленского. Твердо и коротко он сказал:
— Валерия Громова я исключаю из основной команды, перевожу в запас. Вместо него в первый состав назначаю Васю Карасева.
Решение тренера явилось для Валерия страшным ударом.
Он побледнел и опустил голову.
Ребята тоже удивились и даже растерялись. Как же так — впереди ответственное состязание и вдруг выступать без Валерия, одного из сильнейших игроков?
Валерий ушел домой мрачный. Шагая со стадиона, он сильными, сердитыми ударами ног гнал перед собой по мостовой дребезжащую старую консервную банку и злился на самого себя, на ребят, на тренера. Но дома он подумал, что Вячеслав Николаевич, вероятно, просто пугает его, хочет, чтобы он перестроил свою игру. Не может быть, чтобы его в самом деле исключили из команды перед таким ответственным состязанием.
«А исключат — сами пожалеют, проиграют важную встречу!» — сердито думал Валерий.
Глава XIV
УПРАВХОЗ КРУТИТ «СОЛНЦЕ»
Мать обещала Тане поговорить с управхозом и сдержала слово, правда, с запозданием.
Прошел не один день, пока Ирина Петровна потолковала с другими родителями, но все-таки однажды вечером в контору домохозяйства явилась целая делегация: мать Валерия, отец Славика, старший брат Феди Галкина и еще несколько человек во главе с Ириной Петровной.
Перед столом управхоза стояла старая Феоктистовна, как всегда повязанная крест-накрест серым шерстяным платком.
— Я же седьмой раз повторяю, гражданка Закускина, — сердито говорил управхоз. — Печь вам починим. Обязательно. Но не сейчас, а осенью.