Лопасть отломилась.
Таня чуть не заплакала от досады: сломала такую красивую статую. Да еще на самом видном месте — у входа на стадион!
Ребята не знали, что предпринять. Коля, правда, сразу вспомнил про клей ЛБФ-3. Универсальный! Клеит дерево, стекло и даже железо! Но просить клей у Валерия Коле не хотелось. Мальчики до сих пор все еще не помирились.
Коля рассказал о клее Васе Карасеву, и тот сразу нашел выход. У Вася-Карася был автоматический карандаш, пишущий тремя цветами: хочешь — красным, повернешь головку — синим, а еще повернешь — черным. Валерию давно нравился этот карандаш, и Вась-Карась в одну минуту договорился о товарообмене. Ребята съездили к Валерию, и вскоре Васек привез наполовину выжатый тюбик клею.
Весло склеили и связали бичевкой. А когда клей просох — веревку сняли.
Валерий назавтра узнал, зачем так срочно понадобился Васе клей. Он обиделся.
«Неужели ребята думали, что я жадина и не дам клея? Зачем был этот обмен?» — думал от.
Впрочем, Валерий ничего не сказал Васю-Карасю и трехцветный карандаш оставил у себя.
…Убрав все аллеи, дорожки и площадки, ребята заодно в дальнем углу стадиона засыпали землей и заровняли старую, глубокую, наполненную водой воронку от бомбы.
Теперь все было готово к празднику.
…Радостное оживление царило на трибунах, где сидели родители учеников, работники райкома, взрослые-спортсмены и спортсменки, школьники-болельщики. А когда в просвет серого облачного неба брызнуло солнце, стало совсем хорошо.
В первом ряду трибуны устроились мать Тани и Коли, мать Валерия, тут же сидел управхоз Иван Максимович.
Таня заблаговременно принесла ему билет, однако управхоз, занятый ремонтом флигеля, сказал, что не сможет присутствовать на празднике. Но потом в домохозяйство позвонил Вячеслав Николаевич и это, очевидно, польстило Ивану Максимовичу.
Мать Валерия была в ярком крепдешиновом платье, длинные гранатовые серьги сверкали в ее ушах. Волосы ее были тщательно уложены в высокую, сложную прическу с множеством замысловатых завитушек и виньеток: казалось, Филомена Архиповна несет на голове большой шоколадный торт. Наряд Филомены Архиповны особенно выделялся рядом с железнодорожной формой Ирины Петровны. Мать Валерия то и дело опасливо поглядывала на серое небо. На коленях у нее лежал изящный шелковый зонтик и маленький театральный бинокль.
Ученики заранее решили — приглашать родителей, будут не сами дочки и сыновья, а чужие ребята: так торжественней. Когда Таня принесла билет матери Валерия, та поблагодарила девочку и даже напоила ее каким-то особенно пахучим кофе с цикорием.
Впрочем это не помешало Филомене Архиповне тут же за чашкой кофе отчитать Таню. Девочка пришла с беговыми туфлями подмышкой, из них торчали длинные острые шипы.
Мать Валерия, укоризненно взглянув на туфли, воскликнула:
— Ой, зачем ты обувь портишь? Гвоздей в нее понатыкала?
Таня от смеха чуть не захлебнулась кофе, но чтобы не обидеть Филомену Архиповну, сделала вид, будто поперхнулась.
Тут же, в первом ряду, сложив руки на животе, сидел отец Васи Карасева — пожилой, солидный, с мясистым лицом, одетый в красивое зеленое пальто и зеленую велюровую шляпу.
Когда ребята спрашивали Васька, кто его отец, он всегда коротко и гордо отвечал:
— Конструктор!
И мальчишки заранее прониклись уважением к неизвестному им человеку. Вероятно, он вроде Лавочкина, Туполева, Ильюшина изобретает новейшие типы самолетов, или, может быть, создает мощные турбины, корабли, станки.
Но однажды случайно выяснилось, что отец Васи Карасева… портной!
— Ты зачем врал? — набросились ребята на Васю.
— Вовсе не врал! — невозмутимо ответил тот. — Отец — конструктор! Честное пионерское! Конструктор дамских пальто!
Ребята засмеялись: шутит, конечно, Вась-Карась!
Но Вячеслав Николаевич подтвердил, — действительно, есть такая профессия, хотя и сам не мог объяснить, что же «конструировать» в пальто?! Воротник, манжеты, хлястик?
С тех пор мальчики, видя одежду какого-нибудь сверхмодного фасона, перемигивались:
— Конструкция Карасева!
…Праздник открылся в полдень. Длинный строй бодрых, загорелых мальчиков и девочек, одетых в одинаковую легкую спортивную форму с красными галстуками на груди, вытянулся на поле возле южной трибуны.
Витя Хохряков, выпятив грудь, неестественно зычным голосом четко отдал рапорт главному судье, и тот скомандовал подъем флага. Обычно эта честь предоставляется чемпионам прошлого года. Но в школе еще не было своих чемпионов.