– Жар, значит. Надо померить температуру.
Он достал термометр и приказал засунуть подмышку. Ртутные градусники в свое время запрещали и меняли на электронные, потом вновь возвращали и снова запрещали. Наконец их вновь вернули в оборот. Решили, что электронные с пластиковым корпусом противоречат устою «жизнь без пластика», а ртуть в том количестве, которое имеется в термометре безопасна.
– Сто один градус по Фаренгейту, – беспристрастно озвучивает врач, – и давно у тебя такое состояние?
– У меня?
Врач смотрит на меня, а я понимаю на сколько глупый мой вопрос.
– Два дня, - выпаливаю я. Меня не готовили к подобному вопросу, поэтому я теряюсь. Врач садится на место.
– Еще что-нибудь беспокоит? – отодвигается на стуле врач, поправив белый халат, наверное, единственное светлое пятно в комнате.
– Кашель, – более уверенно вру я. Решаю, что показательно кашлять не стоит, сделаю это через пару фраз.
– Кашель от этого воздуха сейчас у всех. Хотя, судя по температуре у вас воспалительная реакция, и ты простыла. Нужно сдать анализ крови.
Услышав про кровь, я запаниковала. А вдруг анализ что-то раскроет? И вообще, подпускать иголку к себе мама запретила. Что же мне делать?
– Да, я действительно простыла, недавно попала под дождь и промокла до нитки, – подтверждаю я и надеюсь, что доктор не запросит выписку метеорологических условий нашего района. Ведь дождя не было уже больше трех недель.
– Давай я тебя послушаю, – он жестом приказывает мне встать, - а потом решим.
«Какая же я дура!» – я словно ошпариваюсь кипятком. Причем изнутри. Конечно, врач ничего не услышит, никакого кашля или хрипов, когда будет выслушивать легкие. И тогда точно скажет, что нужно сдавать анализ. А может и делать прививку!
Врач плотно прикладывает на симметричные участки моей грудной клетки воронку стетоскопа. Он слушает меня, иногда отдавая команды дышать или затаить дыхание. Кашлять я не решилась.
– Никаких хрипов нет, - звучит как приговор.
Мне казалось, что я не дышу. Мне хочется вернуться домой и наконец-то нормально поесть. От голода и волнения мой желудок загибает меня пополам.
- Голубушка, у тебя с желудком проблемы? Я обратил внимание на его шумы, хотя слушал не брюшную полость. Он урчит как отбывающий пароход.
«Это мой шанс!» – думаю я.
– Да, да! Похоже, съела что-то. Может, отравление?
– Рвота, тошнота? – врач переворачивает лист и проводит по нему рукой.
– Рвота да, тошнота нет, - говорю я, а потом понимаю, что сморозила глупость, - то есть, тошнота да, рвота нет.
– Что ела на завтрак?
«Графитовый стержень» - думаю я.
– Ничего. «Почти правда».
– А вечером?
– Курицу. У нее был несвежий запах, – многозначительно добавляю я.
– Приляг на кушетку, я посмотрю, что с твоим животом.
Несколько минут экзекуций показались часом. Врач давил мой кишечник так, что мне захотелось в туалет. Я одеваюсь, а мужчина в пенсне, похоже, решил исписать всю карту осмотра.
– Я тебе выписал рецепт, подойдешь к вашему аптекарю и тебе дадут лекарство. Будь дома, а если надо прочисти желудок. И не сдерживай рвотные позывы, – он протягивает мне лист, я беру.
– Спасибо, - говорю я и собираюсь уйти.
– Тебе положено сделать прививку, - говорит доктор о том, о чем я надеялась, он забыл.
У меня в голове проворачиваются разные планы действий, среди которых самым отчаянным, но не бестолковым кажется решение блевануть прямо на доктора. Я думаю о том, смогу ли вызвать рвоту силой мысли.
– Я ставлю тебя на учёт, - продолжает врач, не поднимая головы. А я, наверное, уже зеленая, ведь пытаюсь вызвать утренний стакан воды с карандашным содержимым наружу.
– Учёт? – радуюсь я, это значит, можно оттянуть момент.
– Делать прививку при температуре нельзя. Ты должна будешь явиться в Город, в Корпорацию. И еще сдадим анализ крови, посмотрим, что там.
Внутри меня все сжалось. Значит, меня все-таки кольнут иголкой? Нужно что-то срочно делать.
– Так записал. Как только упадет жар, приезжай к нам Город. Держи карточку и талончик, – он отрывает еще маленькую бумажку и возвращает мою карточку, - это важно.
– Я могу идти?
– Сейчас, сдадим кровь и отпускаю. Сестра! – он позвонил в колокольчик на столе и так позвал медсестру. Она сидела в соседнем кабинете на приеме у другого врача. Видимо, врачей прибыло больше, чем медсестер. Вот ей и приходилось переходить из одного кабинета в другой.