– Давай быстрее, проследим хотя бы за ним – пропустив замечание мимо ушей, Йен хватает меня за руку. Мы бежим, хлюпая лужами. Я в платье, промокшем до нитки, и бегать мне весьма неудобно. Нежно светлое, в розовых оттенках, ткань покрылась кляксами грязи.
Силуэт человека стремительно удалялся. Во время дождя преследовать его неприятно, но продолжилось это недолго. Мужчина зашел в трактир. Мы немного постояли у входа, чтобы не сразу следовать за ним.
– Как мы узнаем его? Я совершенно не видела его лица! – переживаю я.
– Он будет в цилиндре, вдобавок мокрый после ливня – сказал очевидную вещь Йен, и я почувствовала себя тупицей.
Мы зашли во внутрь.
На первом этаже двухэтажного трактира располагался зал, в котором за столами сидели в основном мужчины. Они все пили и почти не закусывали. У бара стояли официанты, которые выискивали клиента. Надо отметить, что этот трактир отличался классом в сторону более высокого, об этом свидетельствовала форма официантов и общая обстановка: скамейки со спинками, дубовые столы, хрустальные графины с наливкой в них и, главное, посетители в большинстве своем все были прилично одетые.
Трактир оказался забит, видимо, после праздника многие направились сюда целенаправленно, а некоторым планы скорректировал начавшийся дождь. Я выискивала глазами знакомого мистера Лэйрда: в трактире, кроме нас еще было двое промокших. Один из них был лысый и на его голове блестели оставшиеся капли дождя, а у другого, он был рыжим, волосы оказались сухими. Продвинувшись к бару, я покосилась на рыжего мужчину, который сидел, кстати, не один. Его знакомый судя по сухой одежде ожидал здесь заблаговременно.
Йен как бы случайно задевает рукой «нашего» мужчину, а он, похоже, едва заметил это.
– Прошу прощения, – извиняется Йен, а тот делает жест рукой: ничего страшного. Мои глаза нашли цилиндр рядом с ним. «Это точно мужчина, с которым встречался Лэйрд!», – внутри меня всё ликует.
Йен и я присаживаемся на свободный столик около мужчины с цилиндром. Йен оказался к нему спиной, и мог свободно подслушать разговор мужчин. Кстати, шипели они как змеи, говорили на очень тихих тонах, что несвойственно было для такого места как трактир. Шум и звяканье бокалов, мне, сидящей напротив Йена не позволяли разобрать их слов. Но из обрывков разговора я слышу их имена. Мужчину, за которым мы следили звали Флойсом, а его друга Джереми.
Йен заказал выпивку. Зачем? Я не собираюсь пить, я пришла сюда, чтобы узнать хоть что – то про сестру. Мы узнаем, я пойду и заберу её. И мы уедем отсюда, а это приключение в городе я забуду, как страшный сон.
– У него кое – что есть, – шепчет мне Йен, который вальяжно облокотился о спину скамейки.
– Что? – я сгораю от любопытства, Йен сказал это слишком интригующе.
– Потом узнаешь, – Йен только раззадорил мое воображение, загадочно улыбаясь.
Официантка принесла пинту пива, мне и Йену. Я пить не стала. Хватит и того бокала шампанского на празднике. А Марк вообще всегда запрещал мне алкоголь. Он говорил, что девочки не пьют. А тут Йен протягивает мне фужер, чему я удивилась.
– За сегодняшний вечер! – Йен поднимает брови и вновь очаровательно улыбается. Потом он складывает руки и локтями упирается в стол, а подбородок опустил на кисти. Он смотрел на меня, а я на него. И тут я вспомнила всё то, что пережила за сегодняшний вечер: праздник, фейерверк и …поцелуй! Даже два!
Я заливаюсь густой краской, но при этом зачем – то захватываю побольше воздуха в лёгкие. Я затаила дыхание. А Йен все смотрел: я не могла понять о чём он думает и почему помогает. Рядом с нами закурили мужчины, и я, воспользовавшись случаем, помотала головой, надеясь будто все вопросы выскочат из моей головы. Но вместо этого мне захотелось вдохнуть и пришлось захватить табачный дым. Я закашляла, а Йен засмеялся.
– Что смешного?
– Ты себя странно ведешь. Вот и всё.
– Ничего не странно, – почти оскалилась я, но Йен, скорее всего был прав.
– Тебя что до этого никогда не целовали мальчишки? – наконец догадывается он, подозревая из – за чего выступил мой румянец.
На самом деле меня действительно не целовали. Но я не хотела признаваться в этом малознакомому наглецу. Я не хотела, чтобы он это знал. И собрав всю свою волю в кулак, я выдавливаю вместо ответа на его вопрос, свой собственный:
– Почему ты мне помогаешь?
Йен отодвигает пивную кружку и медленно выдыхает через ноздри.
– Я расскажу тебе, когда мы выйдем отсюда, – он смотрит мне в глаза и добавляет, – обещаю.
Стоило мне только немного успокоиться, как Йен резко вскочил и начал разговаривать так, будто во рту у него каша.