– Вы задержались, но привели потерянного брата, – заговорил восседающий во главе стола мужчина. Судя по голосу, он был преклонного возраста.
– Йен Солмер, – заговорил сосед по правую руку от главы, – думал ты уже давно сдох.
– Без нас, разумеется, так и было бы, – подхватывает первый. По голосу ясно, что он улыбается.
Йен лишь тяжело вздыхает.
– Да, мальчик, мне прекрасно обо всем известно. Я знаю, как ты просишь своих братьев достать тебе оружие, дать документы, – первый старик теперь более серьезен, – Йен, но в семье не должно быть любимцев. Ты ничего не возвращаешь.
Толпа, стоявшая вокруг и молча слушавшая разговор, зашевелилась. Начались пересуды и шепот.
– Отец, я шел сюда за этим. Я хочу вернуть долг.
«Отец? Разве у Йена есть отец? Он никогда не говорил о родителях»
– Конечно, вернешь, – говорящий, который сидел во главе, поднял голову кверху так, что мягкий свет лампы полностью осветил его сухое морщинистое лицо. Оно улыбалось. На вид этот Отец выглядел как обычный старикашка. Гораздо больший интерес вызывал сидящий по правую руку. По возрасту, он не уступал своему соседу. Зато, когда он широко открыл рот, то я заметила, как тонкие иссохшие губы вместо старческих одиночных зубов обнажили искусственные зубы из золота и серебра, остро заточенных, точно у хищных зверей. Треугольной формы, они сомкнулись в попытке улыбнуться.
Потом Отец засмеялся, и смеются все. Он остановился, и все замолчали. Теперь он говорит более резко и серьезно.
– Йен, я знаю все твои долги, которые тебе помогал так тщательно скрывать Рей. Не надо подставлять своих братьев. Ты ушел от нас, думая, что можешь уйти. Но ты не можешь. И сейчас, сынок, ты испытываешь свою судьбу и мое терпение.
– Что я должен сделать? – просто задает вопрос Йен, а я стою и все еще ничего не понимаю.
Отец поднес длинную сигару к носу, медленно вдыхает пряный аромат. Он закурил и многие последовал его примеру. Из толпы также достали сигары, а мужчина, который все это время держал опущенный окурок сигареты, наконец смог расправиться с ним до конца.
– Это кто? – Отец кивает в мою сторону, а я испуганно прижимаюсь к стене.
Йен спокойно и нежно смотрит на меня.
– Это Кессиди Фейри, моя жена.
«Жена?» – я думаю, что Йен окончательно рехнулся. И хотя мне шестнадцать и по Закону нашего Верховного Совета я совершеннолетняя, и могу выходить замуж, но… черт возьми, что происходит?
Старик кивает.
– Не бойся, Кессиди. Я вспорю ему кишки, но жен и детей нашего братства мы не трогаем. Ты под нашей защитой.
«Я под защитой…старика с сигарой и старика с зубами акулы?»
– Пока Брат исполняет приказы братства, – уточняет пожилой мужчина с заточенными зубами, – а вот Йен давно не помогал нам. Я и подумал, что ты уже отправился туда, где плавают дирижабли.
Он бросает на Йена многозначительный взгляд, а Йен встречает его с привычной ему ухмылкой.
– Молодец, что пришел. Это похвально. Видя, как за спиной в тайне от меня твои браться пытаются помочь, что-то приносят тебе, лгут и не договаривают, я все думал, когда это кончится и как. Умрешь ты или убежишь, – говорит Отец.
– Я и не думал бежать, – говорит Йен.
– Значит, ты думал умереть? – Отец снова смеется, причем беззвучно, но голову закатил.
– Я сам к тебе пришел. И готов к любым приказам.
– Я подумаю, что поручить тебе, чтобы ты полностью оправдал свое долгое отсутствие и оказанную Братством помощь. Можешь идти, – Отец пренебрежительно махнул рукой.
Йен выходит, Рей взглядом просит у Отца разрешения, тот кивает. Рей жестом призывает Дандри, Ло и Шанкро уйти за ним. Я иду за ними, но на входе, Рей пропускает меня вперед. Вслед за нами также выходит часть людей из толпы.
– Почему они тоже идут с нами? – спрашиваю я у Йена, но он молчит. Зато отвечает Рей:
– Они выходят, потому что комнату покинули более старшие по рангу братья: я и Йен, а еще Дандри – у нас третий ранг, а у Ло, Шанкро и тех, кто вышел четвертый и пятый. Когда уходит кто-то из второго ранга, комнату покидают третий, четвертый и пятый.