- Я ..не понимаю вас.
- Все просто, Кейси. Однажды мы все умрем. Конечная цель нашего течения – это ценой смерти всех существ обнаружить в нас совершенно новое. Мы будем продолжать жить, но в совершенно ином виде. Только вообрази себе! Мы станем выше всего земного, вся материя, всё станет сверхинтеллектом, при этом мы сможем существовать в этой системе.
Я думаю, что смотрю на сумасшедшего. Возможно, так и есть. Но спорить с ним, находясь так далеко от дома Йена, от людей в принципе ей мне не хотелось. Сейчас я сижу на стуле, а вокруг меня монахини и первосвященник рассказывали ей о сверхцели их религиозного течения. Они говорят мне о том, что каким-то образом когда-нибудь все человеческие умы объединяться и потеряв свои телесные оболочки будут жить в некой матрице, причем жить абсолютно счастливо. Звучит, заманчиво, но непонятно. И будет ли там Лиля? А делить это место нужно будет с Клебсиеллой, с теми людьми, которые отняли малышку, мою сестру? Не знаю, как это будет. Я пришла сюда, в надежде, что мне покажут кого-то могущественного, ответит на все вопросы почему ее забрали и как вернуть. А вместо этого вопросов только прибавилось.
- Спасибо вам за помощь – я осторожно встаю со стула, не знаю убедила ли я в своей искренности или слишком очевидно, что я хочу бежать из этого странного места подальше от безумных фанатиков.
- Можешь приходить в любое время, исповедоваться.
- Исповедоваться? От чего?
- Только чистый разум, чей вклад выше в общий поток, чем вклад в удовлетворение собственных потребностей, способен войти в нейросеть и стать частью нового СверхЧеловека. А мы все подвержены гедонистким наплывам чревоугодия, прелюбодияния и прочего грехопадения.
- А, понятно – я отступила назад.
- Иди дитя, но не уходи.
- Я вернусь – сказала я, уверена врать в церкви нельзя, но мне нужно как-то уйти от настырного археипископа-датаиста-трансмгуманиста.
Спускаясь по лестнице, обдумывая случившееся, я не могла поймать пока ни одну мысль за ниточку, ухватиться и выхватить ее. Мимо меня проскочило, поднимаясь в приход, белое пятно. Я развернулась. Среди серого тумана, сонного города и грязных зданий пронеслось что-то вроде метели. Снежный шквал бесследно исчезнувший в арке входа. Я побежала вслед и, похоже, не обманула, сказав, о своем возвращении в Храм. Натянув шарф на голову и обмотав вокруг лица таким образом, что кроме глаз ничего не было видно, я спряталась около исповедальной и наблюдала за причиной моего беспокойства. Я уже знала, кто это. Еще тогда, на ступеньках. Но что она делает здесь?
- Благословите, Отчэ! – Клебсиела всплеснула руками и улыбнулась широким ртом.
- Благословляю, дитя!
Я прикрыла рот ладонью. Натягиваю шляпу пониже, надеясь, что лица не будет видно.
«Они знакомы?»
- Я пришла исповедоваться, - Клебсиелла проследовала в исповедальню, отодвинув темную и тяжелую ткань в сторону, ее рука уперлась в деревянную раму кабины.
- Отец, кстати, вы подумали над моим вопросом? – её рука до сих пор была там в каких-то пары сантиметров от меня.
- Я дам тебе ответ после исповеди, – отец проследовал в кабину, а длинные паучьи пальцы крепко вжались в раму, а через мгновение исчезли.
Я осторожно, едва дыша, перешла и стала напротив исповедальни. На мое счастье, посетители заняты были своими делам: зажигали электрические свечи, молились и сидели, упавшие в отчаянии. От горя они казались ужатыми, а стулья, спинки которых нарочно изготовленные в несколько раз больше обычной человеческой спины, только лишний раз подчеркивали это. Стулья располагались по периметру прихода, в центре место для службы и вокруг переносные скамейки и стулья. На одном из таких стульев пару минут назад сидела я, возможно, в таком же отчаянии как эти пришедшие. Совершенно потерянная, желающая помощи и легкого решения проблем. Что ж, Кейси, пора взрослеть. Хватит полагаться на ребят, на Всевышнего и кого-либо еще. Я могла бы присесть там на стуле и казаться крошечной. Но вместо этого, я вытянула шею вперед и сняла шарф, чтобы лучше слышать.
- ..отпустите мои грехи?
- Отпускаю! Больше не злись, неси добро.