- Я так и делаю, а в минуты сомнения, напоминаю, что служу высшей цели, Отец - тут голос Клебсиелды из кроткого и тихого стал властным, каким его знаю я по обыкновению – Итак, вы исповедовали меня, отец. Пора время дать ответ.
- Да, да, конечно. Я хотел, чтобы это произошло на чистую душу твою, дитя.
- Ну и? – нетерпеливо перебила Отца Клеб – Что вы скажите?
- Я долго думал над твоей параллелью между тем что предлагаешь ты, и тем, что несет наша религия. Я улавливаю взаимосвязь, но бессмертие?.. Прости меня, дитя, я не могу сказать да. Человек должен рождаться, должен умирать.
- А как же великая идея единения? Как же СверхЧеловек?
- Милое дитя, но создавать СверхЧеловека не должен ни я, ни ты. Когда-нибудь этот переход на новый уровень сознания произойдет. Это будет высшее благословение! А сейчас, во времена, когда Бог наказал народ, лишив их детей, вы хотите совершить новый скачок в преисподнюю?
- Никто никого не наказывал. Вы же Трансгуманист, а говорите так, точно из прошлого века. Все идет от человека, все наказания и все деяния. Они идут с божьей помощью, но от нас.
- Тогда не понимаю, зачем вам мое благословение? – спросил Отец.
Я прислушивалась, пыталась понять хоть что-то из сказанного. «Кто кого исповедует?» - хотела спросить я, приближаясь еще ближе. Я спустилась на корточки, так мне казалось, что звук идет лучше из-под низа, пропуская его хотя бы там, ведь в остальных местах штора слишком плотно прилегала к краям деревянной арки, оставляя все тайны внутри. В эту же секунду тяжелый бархат откинула в сторону длинная нога.
Мне глаза в глаза смотрела Клебсиелла. Думаю, фетровая шляпа и нелепые очки на моих волосах, ничем не могли мне помочь при таком лобовом столкновении.
- Мне и не нужно оно, Отец. Оно нужно людям – Клеб сидела нога на ногу, свысока глядя на меня. Я очутилась у нее почти в коленях, точно молилась.
Услышав звук отодвигающейся шторы, Отец покинул свою кабину и увидел меня. На его лице отразился испуг и жалость одновременно.
- Подумайте над этим. Мы смотрим в одном направлении, только вы думаете, что будущее настанет когда-то, не готовы его творить. Лишь можете передать пару заветов следующему поколению священников. А я меж тем творю будущее в настоящем, прямо сейчас. Но это не меняет сути, Отец – она встала и изящно вышла из кабинки. Отец помог мне подняться и приобнял за плечи. Клебсиелла ледяной скалой прошла мимо меня, даже не взглянув. Она смотрела только на него, буравя взглядом.
- Я понимаю, дитя – замялся он. Теперь он казался мне сконфуженным и маленьким, словно сидел в стульях по периферии – Просто, это кажется мне чем-то страшным и неправильным. Я понимаю, что это правильно, но не до конца уверен.
Клебсиелла снова улыбнулась.
- Наука и религия никогда раньше не шла рука об руку. Мы с вами создадим новый институт, новую связь. Нам не нужны будут правительство, не нужны будут… - Клебсиелла посмотрела на меня, презрительно кинув взгляд.
Я стояла как вкопанная, боясь проронить слово. Вдруг они заодно, могу ли я рассказать, довериться ему? О чем таком непонятно говорили и продолжают говорить они?
- Пожалуйста, чтоб она вам не предлагала, не соглашайтесь! Она украла мою сестру и держит ее у себя до сих пор! – я повернулась к Епископу и сказала ему то, что хотела бы сказать всем, каждому в городе.
Епископ едва улыбнулся и снисходительно посмотрел на Клеб. Я повернулась, она тоже улыбалась.
- Видите, что думают о нас люди? Мы хотим помочь, а они видят в нас врагов.
«Что? Что она несет?»
- Я понял тебя, дитя. И вижу, что ты имеешь в виду.
- Пока вы не покажите, что вы на нашей стороне, бедняки города, простой народ, да и просто глубоковерующие дамы из верхов общества будут подозрительно смотреть на нас и распускать гнусные слухи.
- Она проводит подвальные собрания, на которых собирают элитарное общество, по их мнению достойные иметь детей! – я кричала сквозь слезы, которые скатывались градом по моим щекам.
- Вот видите, о чем я и говорила – Клебсиелла цокнула языком.
Епископ вытер мне лицо, но он мне не верил.
- Клебсиелла, чистое дитя, она хочет помочь всем нам обрести Бога, обрести жизнь ради жизни… - он что-то еще продолжал бормотать, а я смотрела на победоносную улыбку девушки. И тут словно стекло разбилось внутри меня и его тысячи осколков вонзилось в меня изнутри: Клебсиеле только на руку то, что я сказала. Своим недоверием к ней я оказала ей услугу. Как же я опрометчиво поступила. Какая же я дура!
Дальше – хуже. Клебсиелда обняла меня за плечи, забрав из-под крыла епископа.