Он был хорошим оперативником, и ему очень многое удавалось. Слишком много, по мнению тех, против кого он боролся. Его предупреждали, ему угрожали и не раз покушались на его жизнь. Но он даже пе задумывался над тем, что надо бы действовать поосторожнее, — ему эта мысль даже не приходила в голову. Он просто хотел давить этих сволочей, давить беспощадно, не думая о личной безопасности.
…В те дни он почти добрался до Лазаря. Ему не хватило, наверное, суток, чтобы до быть последнее доказательство и схватим» за горло этого ублюдка. Но Лазарь в самый последний момент перехватил инициативу и нанес упреждающий удар. Именно тогда интуиция и подвела впервые Никиту. Он не почуял опасности. Увлеченный азартом погони, он не заметил простейшего хода.
Лазарь был «теневиком» и ворочал миллионами. В середине восьмидесятых это были деньги, которые не снились самым
богатым людям сегодня. Разоблачить его Никита считал делом своей чести.
Но Лазарь был скользок и неуловим. В подчинении у него находились десятки людей — от тех, кого теперь называют «боевиками», до консультантов самого высокого ранга. Деньги всегда делали погоду, и недостатка в «шестерках» Лазарь не испытывал. К тому же он был умен, осторожен и дьявольски изворотлив, хотя преступлений на его совести — не счесть.
Никита был руководителем операции, но — проклятые деньги! — кто то из своих предал, и оказалось, что многое из того, что Никита готовил для Лазаря, становилось загодя известным преступнику. И в тот момент, когда Никита уже не сомневался в успехе операции, ему нанесли удар в спину. Прямо из квартиры похитили Свету и маленькую Танечку. Света, его первая жена, была ослепительно красива, и Лазарь, который поначалу не собирался трогать жену противника, не выдержал. Собираясь только напугать Никиту Котова, шантажировать его жизнью близких, он не устоял перед красотой Светланы. И сделал ошибку, решив — ничего страшного не произойдет, если он слегка позабавится с женой не сговорчивого мента. Но когда он отослал своих людей и остался один на один со Светланой, его вдруг охватило такое волнение, какого он не испытывал никогда в жизни. Лазарь никогда никого не насиловал. Зачем? Все эти «про-шмандовки» и так стелются под него, стоит ему только намекнуть на подобие какого-то желания. Деньги, власть привлекали к нему любых женщин, и он не привык думать, что кто-то ему может отказать.
А тут…
Он вдруг прочитал в глазах Светланы нечто незнакомое: презрение. Он даже задохнулся от восторга, представляя, как будет ломать гордость этой роскошной женщины, как постепенно, шаг за шагом, заставит ее склонить перед ним голову и как в конце концов будет ползать она перед ним на брюхе, униженно выпрашивая то…Собственно, что она будет просить, он пока толком не знал. Возможно, это будет ее собственная жизнь, или жизнь ее дочери, или, скажем, жизнь и здоровье ее мужа, который, судя по всему, уже принял все его условия и держит курс сюда, к ним. И если он даже пришел, если и находится здесь, — это ничего. Подождет столько, сколько понадобится, сколько захочет он, Лазарь, подождет и не пикнет. Он смотрел на свою пленницу и представлял, как постепенно станет исчезать спесивое выражение с ее точеного лица, как сменится выражение брезгливости на униженно-просящее, и его охватывало острое желание. Кажется, он никогда и никого так не хотел, как сейчас эту женщину.
Он подошел к ней вплотную и не удивился, когда она плюнула ему в лицо. Он был на целую голову ниже ее — этой статной красавицы. Собрав на своем лице капли слюны, он вдруг приложил их к своим губами — поцеловал. Выражение лица Светланы изменилось, и он с удовольствием отметил это. Он еще пальцем до нее не дотронулся, а она уже меняется на глазах. Толи еще будет, дорогуша, у меня столько козырей в кармане. Но ему не терпелось. И он сходу вытащил самый главный козырь. Красивая у вас девочка, — сказал он. — Вся в мать. Девочка сейчас находилась под присмотром его людей, но Светлана не знала, где сейчас дочь и что смогут сделать с Танечкой эти подонки. Она побледнела как мел только попробуйте что-нибудь сделать с ней, — прошептала она. — Вы очень об этом пожалеете.
Лазарь покачал головой. Это вряд ли, — возразил он. — Здесь я хозяин. И все будет так, как скажу я Ясно, — кивнула Светлана. — Что от меня надо? Любви, — развел руками Лазарь. — Любви и уважения. Светлана от души расхохоталась, и теперь побледнел Лазарь. Еще никто не смел так откровенно презирать его. Кулаки его судорожно сжались. Что я сказал смешного? — процедил он, стараясь держать себя в руках. Светлана перестала смеяться и с откровенной ненавистью посмотрела на него. Ничего, — сказала она. — Не хочешь, а расхохочешься. Ты даже не представляешь, кто я, — сказал ей Лазарь угрожающе. Она покачала головой. Знаю. Да? — заинтересовался он. — И кто же, по твоему? А?Она посмотрела на него, чуть прищурясь, — и это был даже не взгляд женщины, а олицетворение презрения. Ты? — переспросила она. — Это элементарно. Ты — паровоз Стефенсона. Самый первый паровоз в мире. Не понял, — пробовал держать себя в руках Лазарь. Задавить можешь, а все равно смешной, — пояснила ему Светлана. Он молчал, не зная, что же ей такое сказать, как оскорбить, чем унизить эту сильную и прекрасную женщину. А она продолжала: Конечно, ты меня изнасилуешь. Угрожая Танечке, можешь даже заставить меня сделать минет тебе и твоим товарищам. Подозреваю, что ты такая сволочь, что можешь и Танечку изнасиловать. Ты говно, понимаешь? А просишь любви и уважения. Вот что смешно. Дальше он слушать не мог. Перед глазами встала пелена, и, вне себя от ярости, он ударил ее по лицу. Светлана упала. Юбка ее при этом задралась, и перед глазами Лазаря предстали самые прекрасные ноги, какие он только видел в своей жизни. Издав звериный рык, он набросился на Светлану, изнемогая от рвущегося наружу желания. Он рычал, срывая с нее белье и расстегивая свой ремень, стаскивая с себя штаны. Светлана не сопротивлялась. ЭТО произошло бы в любом случае. Так зачем же сопротивляться, разжигать его страсть и тем самым только увеличивать его удовольствие? Пусть подавится. Ослепленный желанием, едва не повизгивая от исступления, Лазарь вошел в Светлану и тут же закричал от сладкой боли, стремительного опустошения и страшного разочарования неожиданной развязки. Все кончилось, не успев начаться. Светлана сначала даже не поняла, в чем дело. А когда поняла, расхохоталась. Казалось, что так весело, заразительно, так громко и торжествующе она не хохотала ни разу в своей жизни. Она хохотала, и Лазарь чувствовал, как снова наливается силой его тело — теперь уже от невероятной злобы. И все?! — веселилась Светлана, хохоча прямо ему в лицо. — Это все, на что способен знаменитый Лазарь?!И ты еще говоришь, что ты не смешной? Ты просишь к себе любви и уважения, да? — она просто не могла остановиться. — И что? Находятся такие, кто уважает? Боже, да за что же тебя можно уважать?!За этот стручок, который половую щель не удовлетворит?!Дальше Лазарь уже не слышал ничего. Если что и могло быть сильнее его желания, то только его злоба. Град ударов посыпался на лицо, тело Светланы. Первый же удар лишил ее сознания, но это не остановило Лазаря. Он снова рычал, но теперь уже нанося смертельные удары своими пудовыми кулаками. Очень скоро лицо Светланы превратилось в кровавую маску, но даже это не могло его сдержать. Он рычал и бил, рычал и бил. Его люди слышали все из другой комнаты, но входить не решались — мало ли что там происходит у Хозяина. А он бил, бил, пока силы не оставили его. И когда он выдохся и упал рядом со своей жертвой, Светлане уже было не больно — она была мертва. Таких и нашли его люди, когда вошли: неподвижное тело Светланы и едва дышащего Лазаря со спущенными штанами и неприкрытым поникшим членом. Никита ворвался в резиденцию Лазаря примерно через час после того, как тот убил его жену. Как только до него дошло известие, что Светлана и Танечка попали в руки бандитов, как только он узнал, что ему предлагается прийти на «переговоры», он рвался туда, но товарищи и начальники его не пускали: понимали, что дров может наломать. И хотя еще не все доказательства были собраны, решение было принято однозначное: брать! Расчет был прост: на неожиданность. Маловероятно, что за короткие минуты захвата, когда бандиты будут думать лишь о собственной шкуре, кто то вспомнит о пленницах. В те годы заложники были редкостью. Поэтому ставка на быстроту и решительность казалась беспроигрышной. Никита и его товарищи буквально разметали охрану и в считанные минуты повязали всех, кто находился в здании роскошной дачи Лазаря. Но они опоздали. Светлана уже час как была мертва. Когда Никита увидел ее тело, на него было страшно смотреть. Первые две минуты он вообще не сделал ни жеста, не произнес ни слова. Товарищи в недоумении переглядывались, опасаясь за его психику. Затем Никита очнулся. Бледный как смерть, он совершенно спокойно вынул пистолет и так же бесстрастно повернулся к Лазарю. И тут его товарищи поняли, что он собирается сделать в следующую минуту. К нему бросились, но у Котова в руках вдруг оказалось столько не дюжинной силы, что в течение секунды он разбросал своих не самых слабых коллег и направил пистолет в грудь Лазаря. Тот понял, что из дула пистолета на него смотрит смерть. И завизжал, тонко, по