— Поняла, — коротко ответила Таня и отвернулась.
В банке было всего несколько человек — рабочий день подходил к концу. Около самой двери стоял одинокий пожилой охранник с кобурой на боку. Генка и Чума переглянулись. И поняли друг друга.
Неторопливой походкой Генка пошел поближе к кассам, а Чума, улыбаясь самой приветливой улыбкой, на которую только была способна, обратилась к охраннику:
— Простите, пожалуйста, дяденька охранник, скажите, пожалуйста…
Улыбаясь милой девчушке, «дяденька охранник» нагнулся к ней и в ту же секунду получил в лицо струю едкого газа. Он зарычал, прижал к глазам пальцы одной руки, другой пытаясь расстегнуть кобуру, но «девчушка» красиво взмахнула ногой и ударила его по лицу.
Люди, еще не соображая, что происходит, шарахнулись в стороны, но тут на помощь Чуме пришел Генка.
— Стоять, бляди! — заорал он, вытаскивая пистолет. — На пол всем! Быстро на пол, пока не продырявил всех!!! Кому сказал, бля?!
Все как один посетители попадали на пол, накрыв головы руками. Генка метнулся к кассам.
Чума тем временем освободила охранника от оружия, а когда тот попытался было помешать ей, в очередной раз отправила его в нокдаун, отбив таким образом охоту к дальнейшему сопротивлению. И теперь у Чумы и у Генки было по пистолету.
Чума держала всех под прицелом, а Генка, перемахнув через стекло, собирал в полиэтиленовый пакет всю наличность, которую тот мог вместить.
— Мелкие не бери! — крикнула ему Чума. — Быстрее!
— Все! — крикнул Генка и снова перемахнул через стекло.
— Ноги!
Генка бросил на пол железяку, которой кассиры что-то прижимали из бумаг.
— Это бомба! — закричал он. — Кто встанет — покойник!
И в тот же миг они выбежали из дверей. Первыми их в зеркале увидел Андрей.
— Бегут, — закричал он. — Двери открывай, двери!
Таня заметалась от одной двери к другой, открывая. Не успею, Боже мой, не успею, со страхом думала она, выполняя эту, по существу, очень простую работу.
Успела.
Как два смерча, Генка и Чума заскочили в салон, и, уже закрывая дверь со своей стороны, Чума крикнула:
— ГОНИ!!!
Но старалась она напрасно. Андрюха тонко чувствовал ситуацию. Не успели они коснуться сиденья, как он вдавил педаль газа до упора, и машина, гремя захлопывающимися на ходу дверями, сорвалась с места и помчалась по закоулкам Москвы.
— Дорогу, дорогу показывай! — орал он Чуме.
— Ох, черт, — спохватилась она. — Направо сейчас! И до конца дороги — прямо, а потом налево свернешь. Светофоры не замечай, понял?!
— Учи ученого!
— Ну что? — крикнула Таня Генке. — Получилось?
— Получилось ли?! — проорал он в ответ. — Еще как получилось! У Чумы спроси!
Все четверо орали на пределе голосовых связок. Возбуждение заставляло их почему-то кричать во все горло.
— И много взяли? — крикнул Андрей.
— Не считал! — ответил ему, хохоча, Генка. — Танюха!
— Что?!
— Ну-ка посчитай!
И он высыпал прямо на заднее сиденье все деньги, которые были в пакете. В основном — пятидесяти- и стотысячные банкноты.
Мгновенно стало тихо. Будто кто-то щелкнул выключателем и убрал звук.
— Господи, — прошептала Таня. — Это сколько же тут денег?! Никогда столько не видела.
— Миллионов сто! — тоже тихо сказал Генка.
— Ничего себе, — присвистнул Андрей, оборачиваясь на деньги.
— Следи за дорогой, — сказала ему Чума. — Что такое сто миллионов? Эго всего-навсего двадцать тысяч долларов.
— Всего?! — смотрела на нее Таня широко раскрытыми глазами. — Тебе что — мало?
— Мало, — твердо ответила Чума. — С этих двадцати мне положено только пять. А мне нужно все двадцать.
— Что?! — грозно спросил у нее Генка. — Ты что тут…
— Да нет, — отмахнулась от него Чума. — Мне чужой доли не надо. Мне двадцать тысяч надо. Значит, еще несколько банков брать придется. Тем более у нас теперь два ствола.
— Что? — обрадованно обернулся к ней Андрей. — Откуда?!
— Опять! — вздохнула Чума. — Откуда… У охранника одолжила.
— Зачем тебе двадцать тысяч баксов? — в упор смотрел на нее Генка.
— Ген… Ты опять? Ты когда за слова свои отвечать начнешь?
— Да я к тому, — объяснил ей Генка, — что если дело стоящее, мы тебе свои доли отдадим, и все дела. Скажешь или нет?
Чума медленно покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Это мое дело. Только мое.
Генерал Харитон ворвался в спец лабораторию, как смерч.
Именно — ворвался!
Не вошел, как он обычно это делал, предварительно позвонив, извинившись и пожелав всем здравия и долгих лет жизни, а вбежал, сметая на своем пути стулья и тумбочки…