А в раскрытую дверь повалили звери, птицы, рыбы и куски.
- Слон! Тебя что, тоже наши съели?! - крикнул мальчик N.
- Нет, я сам по себе тут стою. - ответил слон и открыл рот, положив хобот себе на спину.
Вихрем закружились в воздухе съеденные когда-то живые существа. А там ведь дело и до растений дойдёт... Мальчик N не знал, чем им всем помочь.
Зажмурив глаза, он прыгнул в слона.
И сразу почувствовал, что в слоне он начал растворяться. Медленная слоновья кислота спокойно обсасывала его.
"Неужели она растворит даже мои мозги и кости? - подумал мальчик N. И трусы, и неорганическое кольцо в пупке?"
- Конечно. - раздался голос в недрах слона.
- Но я же хочу жить! Я же молодой! - вскрикнул мальчик N, но вспомнил молодого поросёнка и затих.
И подумал только о том, что скоро ему будет уже нечем думать.
- Хочешь жить - будешь.
- Правда?
- А будешь жить вечно?
- Буду!
- Живи.
Мальчик N вдруг понял, что слон начал растворяться вместе с ним. Они растекались, заполняя пространство. Только вот какое, мальчик N видеть не мог. И ему это не нравилось.
- Эй, ты, которое всё! Ты ведь и слон сейчас тоже?
- Да.
- Так зачем же ты сам себя растворяешь?
- Да что мне?..
- А я как же?
- А ты теперь вместе со мной - всё.
Мальчик N смог испугаться.
- Ну зачем же я - всё? - как ему показалось, забулькал мальчик N. - Я так не хочу. Я сам по себе. Я думаю, что...
- Э-э, нет. Это я сейчас твоими мозгами что хочу, то и думаю.
- Не надо, я сам! - теперь казалось, что по растворённому слону и мальчику N прошла пугливая волна.
Мальчик N замолчал; как мог, задумался. Долго. Но за всё это время не появилось ни одной мысли.
- Что, понятно стало? - подумалось ему наконец. - Ну, расслабься и выбирай. Ты же знаешь, сколько всего вокруг много. А ты? Как ты можешь мириться с тем, что ты - это только что-то одно? Да ещё так, какое-то... Сидишь тут, кости грызёшь.
- Я мыслю!
- Да ладно! Давай-ка, выбирай, что ты сейчас будешь? Времени у тебя бесконечно сколько.
- Можно, я на волю-то хоть посмотрю?
- На какую?
- На небо.
- Смотри.
Растворяемый слон открыл пасть, и пока он её не захлопнул, мальчик N увидел луну. Неровные тёмные и светлые облака закрывали её, и не сразу можно было понять, где же луна на небе. А в том месте, где она должна была быть, из-за облаков виднелось лишь яркое свечение - как будто там, за ними, только что произошёл взрыв. Но луна стала уноситься всё дальше и дальше. Вот она отдалилась так сильно, что стала совсем маленькой.
"Как же? Куда же? - подумалось мальчику N. - Ведь луна же должна быть..."
- Луна ничего никому не должна.
- Понимаю.
Сразу забыв про луну, мальчик N вместе со слоном почувствовал, что растворяться ему слишком мягко. Хотелось чего-то существенного, жёсткого и острого.
Весь раствор заметался. Мягкое было такое замечательное. Но ведь и жёсткое...
- Всё. Понял. А за что это мне так повезло?
- Всем повезёт.
- И что я мясо ел - не считается?
- Уже нет. Теперь живи. Ну что?
- Всё я решил. Времени у меня, значит, бесконечно.
- А то.
- Бесконечно, значит, много. Тогда я хочу весь песок - речной, морской, из карьеров - весь, какой есть, мылом намылить. Я хочу быть и песком, и мылом. Зачем - не знаю. Но очень хочется.
- Мылься, сколько влезет.
В мыльном растворе опустился мальчик N на землю. И понял, что не ошибся. Он был мылом и песком. Мылом всегда одной температуры, а песком везде разной. Мальчик N намылил все пески Африканских пустынь, песок в детских песочницах и в лотках для кошек, на пляжах Чилийского побережья и в строительных баках. С наслаждением мылил он песок на самом дне Чукотского моря - ледяной и крупный. Холодом морских глубин хватало его за бока (если у мыльной пены и песка эти бока были).
Мальчик N - песок и мыло, заходился от счастья. Он не думал. Он залегал и мылил.
- Будешь, мальчик, думать про тех, кто сейчас оказался в намыленных песках?
- Давай.
Мальчик N подумал. Неспеша. Подумал и быстро - про всех сразу. И затем стал ими - всеми сразу. Ел, пил, мёрз, лежал мёртвым и захлёбывался одновременно.
Он побывал даже песком на коврах и половиках своей квартиры. Тем песком, который приносили обычно домой на ботинках. Аккуратно, песчинку к песчинке намылил у себя дома мальчик N, да так и оставил. Пусть мыльное всё побудет. Вот удивятся.
В ковре была своя жизнь. Когда мальчик N это увидел, то понял, что теперь он хочет именно туда.
В ковре жили пухопероеды. Весело катались они друг на друге, ели и пили, умирали целыми селениями, если на них ступала нога человека. Жизнь у них быстро возрождалась. Пухопероеды любили размножаться. Мальчик тоже размножился. Было его много, а теперь стало ещё больше.
Потом мальчик N стал царём пухопероедов, жил без особого почёта в складке ковра, ел пыль, жевал пух. Смерч пылесоса уничтожил как-то большую часть его населения, тогда мальчик N стал всеми пухопероедами сразу, обиделся и ушёл жить в старые шерстяные тапочки. Объявил войну молям и победил. Его человеческая семья решила, что в этом ей помог дихлофос. И ошиблась.