Последнюю фразу бригадир произнес с досадой, глядя, как в воду упало несколько мешков с мукой, а за ними двое работяг, которые поскользнулись на ледяной корке.
"Оставь, парень." - поспешил предостеречь Рика бригадир. Паренек, бросившись было бежать на помощь, вопросительно повернулся к нему. - "они, считай, уже мертвы. Там такой адский холод, что если даже в сию секунду вытащить их из воды, они умрут от воспаления легких через пару недель. Страшная смерть. Уж лучше пусть так."
Рик наблюдал, как стекленеют глаза людей в воде и изо всей силы сжимал свою вязаную шапочку. Я спросил бригадира, общались ли отец и брат Люсии с кем-либо из рабочих. Узнав, что нужно, я поспешил увести Рика из этого места.
Покинув доки, я велел парнишке поторопиться домой, чтобы успеть на ужин к Энн. Она довольно неплохо готовит. Особенно клецки с сыром и свиные отбивные. Рику я сказал, что отправлюсь в бар и хорошенько нажрусь. Соврал конечно. Я возвращался в район Звонарей.
К ночи опять поднялась метель. Снова не купил свитер. Может, попросить Энн связать его для меня? Глупая затея. Видел по дороге в наметенном сугробе рукав чьей-то куртки с торчащей из раструба окоченелой рукой. Замерз насмерть? В такое время лучше не шататься, где попало. Тем более всяким пьянчугам.
Я направлялся в рыгаловку под названием "Веселый трактирщик".
Добрые два часа ушло на то, чтобы пересечь восемь кварталов района Звонарей и дернуть в дверной колокольчик вышеназванного бара. Открывшему засов парнишке потребовалось немало усилий, чтобы разгрести старенькой дубовой дверью приличный слой снега, преграждающего вход.
Искал я Элин. Она работает даже в праздники, метель и мороз ей точно не помеха. Я знал, что хозяин этого бара сдает ей одну из комнат на втором этаже под встречи с приличными клиентами. Элин довольно хороша в своем деле. Может, пришло время в этом убедиться?
Элин не было в апартаментах. За два лейе может и приходила когда. За десять она была наверху, в своей комнате. Чертовы бармены.
Элин была больна. И сильно. Я понял это по запаху лекарств и гниющих легких. Вот же собака. Не убереглась, девочка.
"Фергюс?" - прохрипела она. Ей потребовалось немало усилий, чтобы приоткрыть глаза и повернуть голову в мою сторону.
Наверно, думает, я ее глюк. Осмотрелся. Комнатушка три на три. Большую ее часть занимает кровать с шелковым пологом и ремнями на перилах. Проказница.
Здесь явно был лекарь. Препараты недешевые. Пара пустых флаконов из-под макового молока. Сколько ей дали - неделю, две? Ее ждет та же судьба, что и рабочих, если бы их вытащили из воды? Может, и ее бросить в океан, если шансов нет?
"Фергюс, дорогой. Пришел взять меня, пока я в горячке? Так даже лучше. Успею отдать тебе долг до того, как отдамся в аду."
Молодец, девочка. Такой воли к жизни я не видел ни у кого.
Я дал хозяину бара три динара и написал расписку, что буду должен еще семь. С его легкой руки за Элин был организован круглосуточный уход девчонкой-прислугой. Говорит, работала в полевом госпитале во время стычек с законниками.
Сказал хозяину, если Элин умрет, я скормлю ему его же яйца. И отрежу мерзкий горбатый нос. Это настолько его впечатлило, что сразу же был приглашен лекарь. За счет заведения. Поговорю с Элин, когда выздоровеет. В последнем я почти не сомневался.
Шлюха не могла мне помочь в расследовании. Просто хотел ее навестить. Неуместная сентиментальность.
Продрог до самых костей. Еще немного и сам буду лежать замерзший в сугробе. Было то, что разгоняло кровь по жилам быстрее, чем крепкий виски. Я пересек границу людоедов.
Глупо? Не сомневаюсь. Рисковать шкурой ради кучки пропавших бедняков я желанием не горел. Ох уж эта треклятая профессиональная этика.