Я согласился и сломал умнику нос. Стал посговорчивей.
"Сам подумай, звереныш. Все пропавшие - здоровые, крепкие ребята. Им бы в армию податься и жить на награбленное золото. Я в их годы так и сделал.
Усмешка на лице мужичонки выглядела грустно и немного комично из-за сломанного носа. Он утер кровь с соплями и продолжил гнусавить.
"Знал я того, кто вчера сгинул. Улис. Кидаем кости по понедельникам и выходным. Сегодня что, суббота? Вот и сегодня должны были. Этот недоумок торчит мне два динара, чтоб ты знал. Найдешь его - забери. Поделим поровну.
Откуда у него были деньги?
"Работал на лодочников. Бегал по поручениям к нашим горе-революционерам, да грязные делишки кой-какие проворачивал. Парень смышленый, этот Улис, да только невезучий. Кости бросать совсем не умеет. Дрянь мне эту носит иногда. За то что обыгрываю часто, а уплаты найти не может.
Старик с отвращением швырнул трубку с опиумом в сторону койки. Тощая рука повисла вдоль туловища и тихонько затряслась от молчаливого рыдания.
Рика я встретил у входа в барак. Щеки были пунцовые, явно не от мороза. Рядом сидела покрасневшая Люсия, еле успевшая выдернуть ручку из цепких пальцев парня. Эх, детишки.
Я сидел на кухне Энн и рассказывал о результатах расследования. О планах. Девушка слушала с интересом, положив миловидное личико на сложенные на столе руки. А я все говорил и говорил.
Говорил о пропавших бедняках. Об опиумных складах на пристани. О том, что делают из затвердевшего макового молока при помощи спирта и горячей воды. Этими складами вместе с производством, думаю, и мечтает владеть Бюрре.
"А нищих похищают и используют в качестве бесплатной рабочей силы." - закончил я рассказ и похрустел шейными позвонками.
Энн сидела у заледенелого окошка и думала о своем. Я чистил револьвер и любовался ее блестящими в свете керосиновой горелки темно-русыми волосами. Сгущались сумерки и опять поднималась пурга.
"Мистер Моррисон, вам не обязательно же идти, да?" - говорил Рик, наблюдая со своей постели, как я одеваюсь и прячу хорошо смазанный револьвер в рукав пальто.
Конечно нет, глупыш. Я никуда и не иду. Кроме бара, разве что.
Выскочил на мороз еще до того, как парнишка задал следующий свой вопрос. Меня ждет небольшое дельце.
Лысый Джей хитрая задница. Знает много способов, как спрятать что-то у всех на виду. Но я не вчера родился, каждая собака в этом районе знает, что героин вываривают в подвалах заброшенного здания городского суда. Как иронично.
На улице пахло пирогами с индейкой и паштетом из гусятины. Это был канун самой длинной ночи в году. Из каждого окна каждого дома здесь, там и по ту сторону реки доносились песни, смех стоны влюбленных пар в экстазе.
С улыбкой подумал о подарке, который могла бы мне приготовить Элин, когда подошел к заброшенному дому с вывеской суда, висящей на одной цепи, когда другая лежала у моих лап. Тихонько постучал в приоткрытую дверь, занесенную метелью. Прыснул со смеху от своей дурацкой шутки и скользнул внутрь.
Тихо лишь на первый взгляд. Острый слух лисьих ушей уловил равномерное постукивание и шум кипящей воды. Интересно.
В бывшем холле судебного зала, на месте, где была когда-то клетка для допроса подсудимых, я нашел люк вниз. Заперто на навесной замок - не самое трудное препятствие, с которым мне приходилось сталкиваться.
Используя прут от решетки, как рычаг, я легко сломал хрупкий от мороза засов. Вниз вела до безобразия скрипучая лестница, наспех сколоченная из грубо отесанных досок. "Справедливость, но не возмездие" - значилось на одной из них полустертыми буквами. Хах.
Спустился вниз. Встал у запертой металлической двери и прислушался. Затем решительно отпер наружный засов и вошел внутрь.
Работа шла полным ходом, несмотря на ночь. Вдоль правой стены стояли мешки с маковым сырьем. За столом по центру комнаты несколько человек сосредоточенно занимались производством героина. Еще несколько паковали бурый порошок в небольшие бумажные пакеты и складывали в дощатые ящик на манер тех, в которых перевозят виски. Остальные рабочие спали в правом дальнем углу, тесно прижавшись друг к другу.