— Потому что твой чертов шаттл врезался в Мертвое море. — Человек движется вперед. Он человек, но велик для человека. Его лицо покрыто шрамами, и у него серые волосы. — Один из моих людей сказал, что видел тебя и какого-то монстра Примуса, прогуливающегося по этой деревне. Я не поверил этому, пока не увидел…
— Ну, может тебе стоит начать верить. И если бы ты был умен, ты бы сейчас кое-что понял. Ты должен был спросить, как она выжила? Возможно, только возможно, это благодаря «монстру Примусу».
Его глаза бросаются в сторону, и он почти поворачивается, чтобы посмотреть на дверь. Он начинает устанавливать связь, которую я хочу от него.
— И… — Я говорю медленно. — Если он может в одиночку и без оружия вытащить меня из Мертвого моря как ты думаешь, что он сделает с теми людьми? А с тобой, когда он найдет тебя?
Человек сползает на ноги, явно неуверенный. Я не уверена, убьет ли он меня или сбежит. Вместо этого он встает на колени и поднимает меня, обхватив меня за шею сзади и потянув ближе к себе. Я слышу его голос в ухе.
— Если ты такая особенная, то я просто использую тебя, чтобы выбраться отсюда. Гребаный Адмирал Гай… Не платит мне достаточно за это дерьмо.
Когда он тащит меня в коридор и медленно отступает от кучи тел, растущих вокруг Пакса, мой разум вращается. Гай? Вот почему корпус ракеты пах как человек? Но зачем Гаю работать с кланом Тольтеков. И что, черт возьми, он получит, взорвав шаттл, на котором я была? Нет, там нечто большее. Если бы он просто взорвал шаттл, который имел значение, он бы не послал людей за мной, сразу, как узнал, что я выжила. Зачем он хочет моей смерти?
Мои мысли прерываются, когда Пакс поворачивается ко мне и моему похитителю. По крайней мере десять неподвижных или почти неподвижных тел у его ног, и его синяя кожа забрызгана кровью. Когда он видит нас, он как будто забывает, что есть еще несколько человек, пытающихся ударить его ножом и разрубить на куски. Он бежит прямо на острие копья, причиняя себе ужасное ранение и сбивая человека, держащего оружие в его направлении. Копье все еще в его боку, когда он подбегает к нам. Он прыгает, тело растягивается. На мгновение я думаю, что в моих глазах расплывается, но я понимаю, что он обернулся.
Теперь он сине-голубая пантера с яркими золотыми глазами. Но я не могу долго восхищаться его смещенной формой, потому что он бросается через мое плечо, хватая моего похитителя своими челюстями. Я слышу ужасные звуки позади себя, но не поворачиваюсь, чтобы посмотреть. Тогда люди в другом конце зала приближаются к нам. Но в своей смещенной форме Пакс приносит им быструю смерть несколькими ударами его массивных когтей.
Когда он оборачивается назад, он падает на одно колено и хрюкает, повернувшись лицом, чтобы осмотреть копье в животе. Он голый, но я слишком волнуюсь за него, чтобы обратить внимание.
— О, Пакс…
Увидев рану, я чувствую агонию в своем желудке. Неужели он так много для меня значит?
— Я исцелюсь. Мы должны уйти, если я хочу защитить тебя. — Он встает и вытаскивает копье из своего живота со звуком, который бьет по моему сердцу. Он не кричит, и я думаю, что это, вероятно, для моей пользы, что он скрывает боль, которую он должно быть чувствует.
12
Пакс
Я несу Миру в сторону от здания. Она борется со мной, настаивая, что я не должен носить ее с моими-то ранами, но я не обращаю на нее внимания. Она не понимает, что я не почувствую боли, если она не будет причинена ей. Поскольку я проводил с ней больше времени, я чувствовал больше, чем прежний я. Если бы не тень моей неудачи и изгнания, я мог бы назвать себя счастливым. Но призрак моего прошлого слишком темный. Нет, я не очень счастлив. Но я нашел мир с этой женщиной, который больше не надеялся найти.
И я бы не стал отрицать, что ее киска возле моего члена была пьянящей. Я намеревался поиграть с ней только, чтобы подразнить ее плоть своими руками и довести ее до такой степени, что она не могла бросить меня. Но когда Мира повернулась и мой член почувствовал тепло и влажность ее кожи… Даже я не был достаточно силен, чтобы сопротивляться. Я боюсь, что эта женская киска, наконец, может быть силой, которая меня изменит. Нет, не только ее тело и секс заставляют меня. Есть нечто большее. Внутренний огонь страсти и силы, который притягивает меня так же сильно, как любой магнит. И все же, я должен уйти, когда все это закончится. Каждый час, проведенный рядом с ней, делает меня более уверенным в том, что разлука с ней, в конце концов, убьет меня.
— Этот человек говорил с тобой? — Спрашиваю я, когда мы выходим за пределы города, и я снова позволяю Мире идти самостоятельно, хотя я внимательно наблюдаю за ней. Я веду нас к безопасному месту, которое знаю в нескольких милях от территории Умани.
— Да. Он упомянул лидера людей, Адмирала Гая. Видимо, это тот, кто его послал.
Я киваю.
— Так это человек, ответственный за то, что сбил ваш шаттл?
— Да. Нам нужно поговорить с моей сестрой и ее мужем, Като. Если мы скажем им, что сделал Гай, они все решат.
Я смеюсь.
— И пусть другой мужчина решит мои проблемы? Нет. Я поговорю с этим Гаем сам.
Ее большие глаза встречаются с моими и держат их. Я знаю, что она скажет, прежде чем скажет.
— Это слишком опасно. Я не могу потерять тебя. Мои люди не так сильны, как твои, но они жестоки и у них есть мощное оружие. Тебя бы убили, если бы ты приблизился к адмиралу.
Она понимает, что ее слова имеют обратный эффект слишком поздно.
— Если моя Мира сомневается в моих силах, у меня нет выбора, кроме как продемонстрировать это. — Я останавливаюсь, поворачиваясь, чтобы привести нас к Джектану, столице клана Умани. Я чувствую огонь, горящий во мне, желание доказать, что ни один человек или армия не могут остановить меня. Я — сила воли, которую невозможно предотвратить. Я покажу своим врагам и докажу Мире, что я достойная пара.
— Подожди! — Говорит она. Ее глаза полны слез. — Обязательно быть таким глупым? Я не имела в виду, что ты слаб. Я имею в виду, что ты не можешь пойти туда и просто пробить себе путь. Там тысячи людей. Каждый из них схватит ближайшее оружие, если они знают, что ты враждебен. Неважно, насколько ты силен.
— Есть только один выбор: я сделаю то, что правильно.
— Даже если это убьет тебя?
— Спасая тебя? Да. Даже если это убьет меня.
Я понимаю, что должен взять ее с собой, даже если мои намерения приведут ее в еще большую опасность. Оставить ее в покое и на попечении другого, конечно, было бы еще более опасно. Единственный, кому я доверяю присматривать за ней, это Като. Мой клан долго воевал с ним, но я знаю, что он благородный Примус и не допустит чтобы причинили вред крови его жены.
— Итак, — сухо говорит Мира. — Я просто жду здесь, пока тебя убьют, чтобы защитить меня?
— Нет. Ты пойдешь со мной, пока мы не достигнем Джектана. Ты останешься со своей сестрой и королем Като, пока я буду разбираться с этим Гаем.
Она складывает руки под грудью, рот сжимается в сердитой линии.
— И? — Нетерпеливо спрашивает она, как будто хочет продолжить.
Я знаю, что она злится, но, если мужчины позволят гневу женщин диктовать свои решения, история будет полна разрухи. Мира не понимает, что единственный способ сохранить ее в безопасности — это сделать это. Сидеть сложа руки и ждать своих врагов, чтобы сделать следующий шаг подвергает ее слишком большому риску. Я должен отрезать голову зверю. Я должен убить Гая.
Мы достигли Джектана рано утром. Мира не разговаривала со мной все это время, за исключением того, что она неохотно попросила меня нести ее после того, как ее ноги покрылись волдырями от наших походов. Я наслаждался ощущением ее плоти против меня, глубоко вдыхая ее запах. В молодости я когда-то слышал о примирительном сексе и его многочисленных прелестях. Теперь я не могу не задаться вопросом, может ли первое спаривание пары квалифицироваться как примирительный секс. Но сейчас я сомневаюсь, что Мира думает о сексе.