Я поднимаю брови.
После того, как Пакс уходит, чтобы найти кого-то для меня, чтобы проконсультироваться, я возвращаюсь во дворец и нахожу Лиандру, которая сидит рядом с Като в боковой комнате. Маленькие Альтус и Сапфир лежат в одеялах на стороне Лиандры. У них обоих Золотая кожа и заостренные уши отца.
— Лия, — говорю я, когда она замечает меня. — Я собиралась спросить тебя. Кто-нибудь поймал Гая в ночь, когда вы нашли нас?
Она качает головой:
— Нет… Должно быть, у него были друзья и среди Умани, потому что он проскользнул сквозь наши силы, не оставив и следа.
— Значит, он все еще на свободе. Это не будет последним, что мы услышим от него.
— Нет, я не думаю, что так будет, — говорит Лиандра. — Но Нью-Хоуп лучше без него. Мы проводим голосование на следующей неделе, чтобы избрать первого губернатора гуманитарных наук на Маркуле. Я думаю, это действительно хороший первый шаг.
Я киваю, мой разум все еще сосредоточен на Гае.
— Куда бы он пошел? — Спрашиваю я.
— У нас есть некоторые идеи, — говорит Като. — Магнари — моя лучшая догадка. Когда Тольтек и Умани вне его досягаемости, они являются логическим следующим шагом. И они не любят нас. Если он сыграет правильно, он может сплотить Магнари под общим делом и создать реальную угрозу для нас. Поэтому я приказал передовой команде опытных оперативников проникнуть на территорию Магнари и провести расследование. Ваш друг, Давосо, возглавляет команду.
— Я тоже пойду, — говорит тихий голос из-за моей спины. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Арию, ее густые черные волосы, стянуты в пучок. Она так сладко улыбается, что у меня сердце разрывается от мысли, что она пойдет в такое опасное место.
— Почему? — Это все, что я могу спросить шокированная.
— Потому что, возможно, ты была права в конце концов. Какой смысл оставаться на одном месте, никогда не рискуя? И, кроме того, мой опыт ткачихи делает меня одним из специалистов по швам. Примус отправил запрос на полевого медика, и я увидела свой шанс. Так что… Да.
Я глубоко вздыхаю, все еще не полностью веря тому, что слышу. Но, прежде чем я заговариваю, я осознаю, насколько схоже положение моей сестры всего несколько месяцев назад. И я помню, как мне было больно, когда она показала свой страх. Как будто она думала, что я не могу справиться ни с чем в одиночку. Поэтому вместо того, чтобы позволить страху, который я испытываю к ней, достичь моего лица, я улыбаюсь так искренне, как могу.
— Ты отлично справишься.
Она широко улыбается, ее глаза светятся.
— Ну, вообще-то, я рассказала вам не всю причину. Я также слышала о некоем голубоглазом Примусе по имени Давосо, который будет руководить миссией. И, ну… вы знаете…
Лиандра и Като смеются. Я сжимаю губы и прижимаю руки к бедрам, издеваясь над ней.
— Всего несколько дней назад ты читала мне лекцию о моих Примусах, и теперь только посмотри на себя…
Она краснеет.
— Ну, может, я решила, что стоит иметь дело с немного страшным, чтобы получить всю любовь…
— Члена? — Спрашивает Лиандра.
Я рассмеялась, и Като тоже смеется. Ария в ужасе. Она запинается, пытаясь оправдаться.
— Н-нет. Это — не-это вовсе не-ваше высочество… я имею в виду…
— Не обращай на нее внимания, Ария, — говорю я, все еще дрожа от смеха. — Она просто подшучивает над тобой.
Ария делает глубокий вдох, пытаясь обрести самообладание.
— Я просто пыталась сказать, что я видела, что у некоторых Примусов есть более милая сторона. Конечно, это больше похоже на сладость, завернутую в ужасающий, острый металл, но она там. И, ну… я просто подумала, что, возможно, я могла бы попытаться развернуть одну для себя.
Эпилог
Три дня спустя я стою в самом красивом платье, которое я, когда-либо видела, не говоря уже о том, чтобы носить, перед толпой почти тысячи Примусов, людей и различных других видов. Мое платье обрамлено золотом — настоящим золотом, и оно обвивается вокруг меня, словно застигнуто вечным ветерком. Оно тонкое и почти прозрачное над талией, показывая твердый золотой корсет, который я ношу внизу. На моей талии он веет мерцающими складками и прожилками золота и серебра, отставая позади меня, когда я иду. Я была рада узнать, что портные Колари смогли установить микроскопических подвижных ботов, которые плавают под моим платьем и левитируют его прямо над землей, давая тяжелому материалу ощущение невесомости и сохраняя его совершенно нетронутым.
Украшения еще красивее, чем я могла себе представить. Цветовая гамма — золотисто-фиолетовая. К моему удивлению, Тольтек смог обеспечить фактическое твердое золото, серебро и платину, отделанные настоящим аметистом. Богатые, бархатистые фиолетовые ковры бегут под нами с золотой отделкой. Площадка, на которой мы проводим церемонию, широкая и открытая, в тени огромных деревьев. Но валы света изливаются за алтарем, где будет происходить переплет, придавая ему потустороннюю атмосферу.
Пакс стоит у алтаря, поза мощная и его тело возвышается над всеми. Он носит золотую нано броню с фиолетовыми драгоценными камнями, инкрустированными в ней. Его глаза горят золотом он переводит дух, когда я приближаюсь к алтарю.
Никто не говорит, когда я прохожу, тишина так глубока, как ночь. Единственный звук — шепот шелковой ткани моего платья. Церемония освещается парящими медузоподобными существами, которые светятся мягким желтым светом.
Я подхожу к Паксу, который стоит перед тазом темно-коричневого сока. Когда я приближаюсь, он берет мои руки в свои, его глаза напряжены, говорят о том, как много он заботится обо мне и хочет меня. Я почти взволнована до слез всем этим — он, красота церемонии, сказка, как изменилась моя жизнь — я действительно не могу поверить, что все это реально. Но это так. Я сжимаю сильные руки Пакса, чтобы уверить себя. Они такие же настоящие, как и мои. Это реально. Я собираюсь быть королевой, и самый потрясающий Примус, которого я когда-либо видела, на самом деле утверждает, что я его.
Примус в темных серых одеждах говорит над нами несколько минут. Его слова проходят мимо меня. Мой мир в золотых глазах Пакса и обещаниях, которые они хранят для меня. Когда Примус заканчивает говорить, он поручает нам искупать руки вместе в чаше, символе единства и очищения.
Мы опускаем руки в сок. Я ожидаю, что он будет липким, но он гладкий и заставляет мои руки скользить по рукам Пакса с невероятной легкостью. Я также потрясена, чувствую себя взволнованной. Очень взволнованной. Я понимаю, что шелковые трусики, которые я носила в подготовке к сегодняшнему вечеру, уже пропитаны. Что находится в этом соке? Интересно. Быстрый взгляд на Пакса подтверждает, что он так же возбужден, как и я. Это должно быть какой-то чрезвычайно мощный афродизиак. Но мои мысли быстро возвращаются к Паксу. Мой Пакс.
Оратор объявляет нас связанными, и он привязывает мою левую руку к правой Пакса золотой виноградной лозой. Толпа взрывается аплодисментами и криками. Музыка дрейфует над ночным воздухом в честь нашего соединения, и я иду с Паксом по проходу к дворцу. К нашим комнатам.
Звуки празднования умирают позади нас, и вскоре остаемся только мы вдвоем. Я практически бегу, чтобы добраться до нашей спальни, сок все еще сохнет на моей руке и просачивается под мою кожу, сводя меня с ума мыслями о том, что я сделаю с Паксом и что я позволю ему сделать со мной.
Внутри комнаты я протягиваю руку, чтобы размотать веревку вокруг наших запястий.
— Пока нет, — говорит Пакс. — Переплет должен быть запечатан поцелуем.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Наши губы встречаются и его мягкие, и теплые. Он целует меня сильно, меня тянет к нему, я таю в его руках, полностью и полностью отдаваясь его воле и его прикосновению. В этот момент я не хочу ничего, кроме как быть завернутой в него и вокруг него, быть наполненной им и знать, что он мой до тех пор, пока я буду жить.