Я почти сжимаю голову от разочарования, когда вихрь мыслей отказывается прекращаться. Перестань думать о возможностях, Мира. Просто сосредоточься на том, что есть. Сейчас мне просто нужно выжить. И если я выживу, первый шаг — убедиться, что этот самец Примус не бросит меня. Второй шаг — спасти его.
— Сколько у нас времени? — Спрашиваю я.
— Мы должны были начать двигаться несколько минут назад.
Я медленно киваю.
— Теперь я достаточно сильна. Пойдем.
Он выглядит неуверенным.
— Яд очень сильный. Если я сейчас расшевелю тебя…
— Я в порядке, — огрызаюсь я. Затем краснею, понижая голос. — Я просто, гм. Мне может понадобиться, чтобы ты снова меня нес.
Примус кивает, тень ухмылки касается его лица. С большим усилием он отодвигает валун от отверстия дерева, открывая оранжевое небо с фиолетовым оттенком. Солнце садится. Мысль наполняет меня страхом. Я пытаюсь представить что-то, от чего даже Пакс не смог бы меня защитить. Что бы это ни было, это не было бы хорошо. Я в этом абсолютно уверена.
Он выносит меня наружу. Осторожно, устраивает меня так, чтобы моя грудь была на его, а голова упиралась в его плечо. Его мощное предплечье и рука держит мои икры, в то время как его бицепс прижимает мои бедра к его телу. Хотя я испытываю боль от яда, я все еще пытаюсь пнуть его за то, что он обращается со мной, как с багажом, даже если его гладкая кожа действительно приятна на ощупь…
Пакс использует ряд пологих корней, чтобы вылезти из непосредственной опасности и в относительную безопасность, обеспечиваемую деревьями и ветвями, которые образуют дуги между ними. Внизу я вижу движение листьев и слышу звуки больших зверей, движущихся незаметно. Но каждый шаг, который мы делаем, отдаляет нас от листьев и успокаивает мой разум. В конце концов, корень переходит в ствол, и нам некуда бежать.
— Держись за меня крепче. Не отпускай.
Я скольжу руками по его мускулистой шее, вдавливая лицо в его кожу. Он двигает руками, чтобы мои ноги обернулись вокруг него, пока я не почувствую, как моя промежность прижата к его боку. Я в ужасе, но мое тело предает меня, когда ритм его шагов создает трения, между нами. Серьезно, Мира? Ты борешься за свою жизнь с каким-то дьяволом джунглей, и это тебя возбуждает? Я достаточно злюсь на себя, чтобы перестать возбуждаться. Немного унижения достаточно на некоторое время.
Но когда Пакс начинает взбираться, и движением снова и снова прижимает меня к себе, чувствительная кожа моей киски натыкается на его мускулистый торс… Это не помогает. Я чувствую, как мои соки смачивают его кожу. И влага только улучшает ощущения. Я сжимаю зубы, пытаясь не издавать ни звука. Не стонать, Мира. Не стонать. Это просто смешно. Но это всего лишь биология… Если бы я ехала на механической горилле, и она вдавливалась в меня, как он, мое тело ответило бы точно так же. По большей части. Ладно, может быть не совсем.
Когда мы, наконец, достигнем вершины дерева, и он отпускает меня. Я стараюсь незаметно прижать блузку к его боку, чтобы вытереть влагу. Но, он должно быть, заметил, что я делаю. Я выпрямляю спину и стараюсь не смотреть ему в глаза. Веди себя достойно, и вы забудете о случившемся… Но потом я увидела выпуклость в его кожаных штанах и чуть не потеряла остатки самообладания. Я стараюсь не пялиться, но я очарована и даже немного напугана.
Он такой большой. Что мне со всем этим делать? Это не проблема… Когда шок немного угасает, я понимаю, что часть меня, может быть, немного больше, чем часть, хочет быть с ним. Это не чисто физическое желание. Меня возбуждает идея протянуть руку через стену, которую он окружает своими эмоциями. Сделать себя значимым в жизни кого-то столь могущественного и столь непостижимого.
6
Пакс
Когда мы достигаем платформы, где безопасно отдохнуть, я предлагаю ей сесть. Густые деревья возвышаются над нами, и мы находимся на одном из многих уплотненных корней, которые люди Примуса используют для строительства домов, деревень и даже городов. Корни между деревьями Лорис тянутся на протяжении многих миль вдоль их высоты, создавая перепончатый горизонт разбитого солнечного света и тени. Если мы поднимемся выше, я знаю, что мы достигнем небольшого поселения на внешних краях территории клана Умани.
Но мой разум дрейфует от ее безопасности достаточно долго, чтобы помнить тепло ее киски на моей коже. Я все еще чувствую, как сохнут соки на моей коже. Пантера внутри меня рычит, чтобы я попробовал ее на вкус, приложил руку к своей плоти и слизал ее, чтобы узнать ее вкус. Но я не животное. Поэтому я сижу неподвижно, изучая ее.
Ее лицо покраснело, что, кажется, происходит часто. Когда я смотрю на эту женщину передо мной, я не могу не думать, что боги послали ее, идеально созданную, чтобы соответствовать моим желаниям, чтобы согнать меня с пути, который я выбрал для себя. Может быть, на самом деле, они… И кем бы я мог быть, чтобы отказаться от дара богов? Нет. Как только я доставлю ее в безопасное место, я вернусь к задаче поиска достойного конца. После того, что я сделал, чему я позволил случиться… Я больше не заслуживаю удовольствия. Единственная честь — найти смерть. И ни одна женщина не изменит этого.
— Куда мы направляемся? — Спрашивает Мира.
— Назад в племя Умани. Я отведу тебя до края его границ, но не более.
— И что дальше? — Спрашивает она.
— Наши пути разойдутся. — Я слышу, как слова покидают мои губы, но не верю им. Я знаю, что это то, что честь заставляет меня делать, но я уже чувствую призыв сделать ее своей и защитить ее.
Она водит пальцами по коленям, глядя вниз.
— Что, если я попрошу тебя взять меня в свой клан вместо этого?
— Мой клан… Это слишком опасно. Много лет там была нескончаемая борьба.
— Ну. Слушай, я буду полностью честна с тобой. Все те люди, которые погибли там на шаттле. Они были важными персонами. Я всего лишь пилот на стажировке. Но это может быть мой шанс. Если ты отвезешь меня в Тольтек, куда мы направлялись, я смогу доказать, что способна делать то, для чего была послана послом Колари. Я встречусь с руководством Тольтека и установлю контакт. Мне просто нужно, чтобы ты взял меня с собой.
Я стараюсь не ухмыляться. Маленькая самка свирепа и предана своей миссии, сохранению ее чести — черты, которых я никогда не видел у самок других видов. Впервые за много лет я чувствую, как будто Примус, которым я был до моего изгнания, снова всплыл. Как будто я медленно хоронил себя под листьями, по одному, так медленно, что я не знал, что это происходит. Эта женщина может быть в состоянии помочь мне, но разве я заслужил такое счастье?
Может и нет. Не важно, заслуживаю я ее или нет, мысль о любом ущербе Мире, неприемлема. И с тех пор, как я высосал яд из ее тела, что-то еще сильнее притягивает меня к ней. Я слышал, что оракулы говорят о связях, образующихся, когда мужчина и женщина, которым суждено быть вместе, обмениваются кровью, но я всегда думал, что это суеверный вздор. Возможно, так и есть, но я почти чувствую, что знаю, где она, даже если не могу ее видеть, как будто могу ее почувствовать.
— Нет, — говорю я наконец. — Тольтек слишком фрагментирован. Не может быть никакого мира. Там ты найдешь только смерть. Или хуже.
Она тяжело сглатывает, потом качает головой.
— Ты можешь отвести меня, или я пойду сама.
Теперь я не потрудился скрыть ухмылку.
— Вот как? — Я спрашиваю, складывая руки. — Тогда я желаю тебе всего наилучшего. Территория Тольтека там, — говорю я, указывая на колючий участок висящих виноградных лоз, который разорвал бы ее мягкую плоть на ленты, если бы она попробовала пройти туда самостоятельно.