Мы останавливаемся. Я открываю глаза и понимаю, к моему смущению, что он стоит на месте, пока я все еще цепляюсь за него. Я отпускаю его так быстро, что чуть не падаю, но его рука подхватывает и поддерживает меня. Я вижу, что-то проходит с его чертами. Он щурится, глядя мимо меня.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, на что он смотрит. Всплеск красного цвета в зеленой и фиолетовой среде бросается в глаза. Мы подходим ближе, чтобы выяснить, что это такое.
— Это корпус ракеты, — говорит Пакс. Он прикладывает к этому руку. — Еще теплый.
— Это значает, что это ракета, сбила мой шаттл?
— Да. Я услышал бы, если бы в последнее время были выпущены еще ракеты. И эта была бы одна из них. Но… Это странно. Ты видишь эту отметину?
Я наклоняюсь ближе. Внутри — квадрат серой краски с желтым черепом.
— Какой-то символ клана?
Он кивает.
— Да. Тольтек. — Он глубоко вздыхает, а затем хмурится. — Но пахнет иначе. Похож на твой запах, но и не на твой. Есть запах и других людей.
— Так… — Мой разум мчится, мучаясь, когда я понимаю, что это значит. — Один из моих людей работал с тольтеками, чтобы убить меня? Но только горстка людей знала, когда наш шаттл улетал и куда направлялся. И еще меньше знали, кто будет на борту.
Я вижу в глазах Пакса интеллект, который не замечала, когда он думал о том, что делать. Это не научный вид интеллекта. Похоже, у него столько силы воли, что он просто преодолевает проблемы только силой воли и силой.
— Мы пойдем к людям. Искать ответы.
Я не хотела возвращаться в Нью Хоуп, как неудачница. Я хотела завершить миссию и доказать, что могу это сделать, но сейчас… Такое чувство, что есть что-то большее. Что-то большее манит меня. Если мне придется выглядеть как неспособная собрать все воедино и все исправить, тогда я сделаю именно это. С замиранием сердца я понимаю, что я снова буду использовать Пакса в качестве инструмента для достижения своих целей. Я собираюсь взять его с собой и воспользоваться его защитой, пока не выясню, кто хотел моей смерти.
Разве у меня есть другой выбор? И почему во имя предков люди работали с тольтеком, чтобы убить меня? Разве что… Не было никого столь властолюбивого, даже среди людей. Я нажимаю на мысль, которая почти пузырилась на поверхность, прежде чем она может лопнуть. Я отказываюсь думать, что один из моих соплеменников будет таким эгоистичным.
8
Пакс
Я смотрю на Миру, когда она смотрит на корпус ракеты. Ее маленькое тело выглядит таким хрупким среди чудовищных деревьев Лорис. В моем мире насилия и жестких краев она странное, но красивое существо, которое забрело слишком далеко от своего дома. Я знаю, как быстро она погибнет, если я не буду защищать ее. И все же… Мира обладает силой духа, которая выходит за пределы ее маленького тела. Сила притяжения, которая подчиняет даже мою волю ее. Я смотрю на ее мягкие волосы и полноту губ. Я чувствую, что зверь внутри меня берет бразды правления над моими мыслями, поклявшись сокрушить все, что посмеет причинить вред этой женщине. Искушает меня, чтобы заклеймить ее и сделать своей, приводить ее к кульминации за кульминацией, пока она не сможет даже думать о любом другом мужчине до конца своей жизни.
Но этого не должно быть. Когда я доведу ее до конца и уничтожу всех, кто виноват в попытке причинить ей вред, я вернусь в джунгли и найду свою смерть.
Мы достигаем внешних пределов территории Умани незадолго до заката после долгого дня, проведенного пешком, в то время как Мира прижалась к моей спине. Мы останавливались несколько раз, чтобы ее руки могли отдохнуть. Деревня, в которую мы входим, относительно изолирована, поэтому она вырезана на дереве, а не установлена на открытых ветвях. Дикие звери будут реже замечать или исследовать такое место.
Мы входим в пещерное строение, где несколько уровней домов врезаются в стены вокруг нас. Лозы болтаются для легкого подъема вверх и вниз. Теплые желтые огни омывают центр города, который, несмотря на час, бурлит активностью. Существует какой-то рынок, где смешались самцы Примуса и горстка других видов. Я смотрю на Миру и с удивлением вижу ее широко раскрытые глаза.
— Ты впервые встречаешь инопланетян, кроме Примуса или Колари?
Она качает головой.
— Я видела несколько женщин Колари, но… Что это такое?
Она указывает на мужчину — Граббакта, по крайней мере, я думаю, что он мужчина. Никогда не был уверен, когда дело доходило до их вида. Я представляю, что она думает, увидев одно из этих существ в первый раз. Он похож на толстого червя с руками, выходящими из головы.
— Это, — говорю я. — Это Граббакт. Бесполезны в бою, но они уже давно доставляют нам ценное оружие.
— В обмен на что? — Спрашивает Мира.
Я пожимаю плечами.
— Примусы, возможно, не разрабатывают собственную технологию, но мы знаем, как ее использовать. Наш вид всегда используют в качестве телохранителей, убийц и солдат. Также ценятся органы, меха, рога, шкуры и яды зверей Маркула. И когда это не удается, некоторые просто прибегают к запугиванию и шантажу.
Ее глаза загораются.
— Что это за запах? — Она прижимает свои маленькие руки к груди и глубоко вдыхает, закрывая глаза и поднимая подбородок.
Мои глаза следят за гладкой линией ее светлой кожи вплоть до мягкой, белой кожи ее груди. Я вижу намек на ее грудь до того, как ее порванная рубашка скрывает их. Память о ее коже и вкусе, наполняющий мой рот, наводняет мой разум.
— Это мясо класана, — говорю я, кивнув тощему мужчине Колари под зеленым знаком. Он переворачивает длинные палочки, на которые насажены несколько небольших кусков мяса. Запах пробуждает мой голод, так как я не ел ничего, кроме сырого мяса и очищенной растительности в течение многих лет. Я помню еще до моего изгнания, что мясо класана богато вкусом и было нежным, поглощая любые приправы, которые повар выбрал на день, но сохраняя пикантный и слегка сладкий вкус. — Пойдем, я куплю нам немного.
— Чем мы расплатимся?.. Ты вроде, ну… как… — Мира жестикулирует мне.
Это правда, что я ношу только порванные кожаные штаны, но она увидит валюту, которую я ношу. Я приближаюсь к Колари. У него мягкая розовая кожа и томная, слабая грация, которая заставляет меня скривится. Ни один человек не должен быть таким мягким и неподготовленным в бою. Он выглядит так, как будто единственное упражнение, которое он получает, — это вертит маленькие шашлыки.
— Да? — Спрашивает он, голос обрывается, когда он видит мое огромное тело. Черты его лица сжимаются в легком замешательстве, когда он видит мои золотые глаза. Он, вероятно, никогда не видел ссыльных раньше.
— Мы бы хотели два кебаба класана, — говорю я.
Он тяжело сглатывает, видимо, решая, что мне нечем расплатится.
— Ты ударишь меня, если я откажу?
Я достаю маленький мешочек из штанов. Он стучит, когда я бросаю его на прилавок и освобождаю один из клыков внутри. Он меньше, чем один из ногтей Миры, но стоит достаточно, чтобы купить половину деревни. Торговец на мгновение смотрит на него, а затем широко раскрывает глаза.
— Как ты… у меня нет столько сдачи.
— Нет необходимости, — говорю я, двигая ядовитый зуб к нему. Снаружи зуба видно небольшое количество пурпурной жидкости внутри. Жидкость может быть извлечена и использована в сложном процессе для производства одного из самых мощных видов оружия в галактике. Для меня это просто зуб, который я вытащил из одного из многих зверей, с которыми я сражаюсь каждый день. Для этого человека, вероятно, достаточно чтобы уйти на пенсию и прожить достойную жизнь.
Руки трясутся, торговец выхватывает зуб, явно незаинтересованный в том, чтобы дать мне шанс передумать. Он практически бросает нам два кебаба класана с огромной улыбкой на лице.