– Да ладно, Ирина, ты же все прекрасно понимаешь... – Демид покровительственно улыбнулся. Он поднял руку, шутя разорвав марлевую лямку, и похлопал Леку по плечу. – Я тебе завидую, Ирка. Ты выбрала правильный самолет. И у тебя в жизни все правильно складывается. Я вот – неудачник. Но я переменю свою жизнь, начну сначала. Главное – все как следует продумать.
– Какой самолет?
– Ну ты же сама знаешь. Этот, как его там? «One way ticket»* [«Билет в один конец» (англ.) – название известной песни.].
– А кто такой Лю Дэань, ты знаешь? – прищурилась Лека.
– Нет... Я не знаю такого... – Демид сжал губы, как ребенок, стараясь вспомнить. – Голова болит! Врача, позови врача. Ведь они не имеют права... так больно делать... Я ведь не могу так больше! Ну пожалуйста! – Он застонал и попытался встать. Лека схватила его за запястья и аккуратно вернула на подушку. Демид закрыл глаза.
– Ну как? – Сочувственный голос доктора раздался над самым ухом.
– Да, крыша у него, конечно, здорово поехала. – Лека говорила шепотом. – Говорил, что он китайцем был где-то в другом воплощении. Самолет какой-то...
– Ладно, хватит пока. Ему вредно много разговаривать. Сейчас укольчик сделаем – и баиньки. Сон – лучшее лекарство.
Прошла лишь неделя, а Демид уже ковылял по коридору, опираясь о стены. Никакие уговоры и запреты врачей не помогали – он упорно спешил встать на ноги. Он вдруг заявил Леке, что за ними гонится могущественный Враг и ему нужно восстанавливать свою физическую форму. Демид просто пугал Леку, он вспоминал многие вещи, произошедшие с ними, с поразительной точностью – например, подробно рассказал ей сцену, когда она прострелила ему голову. Вспомнил он и то, что является неким Защитником. Но вскоре восстановление памяти его прекратилось – и остались странные провалы. Многое теперь было неведомо Демиду. Демид пребывал в растерянности, он напрягал свою память, пытаясь собрать целую картину мира, из которого выпал. Лека знала теперь намного больше его. Она знала, что в Демида некогда вселился Дух – некое нематериальное начало, контролирующее ныне всю его жизнь и заставляющее бороться с Врагом – таким же Духом, только с более зловредным характером. Помнила она и Врага, его волчий взгляд, импульсы воли, исходящие из его мозга и подавляющие сознание. Но главное, в чем уверялась Лека все более, так это в том, что Дух, который прежде сидел в Демиде, покинул его. И вселился в нее, в Леку!
Нет, она не чувствовала, что действия ее управляются другой личностью, пусть даже не имеющей собственного тела. Осознание своей новой роли пришло постепенно – вместе с Ромбом, проявившимся на груди, вместе с усилившимся зрением, обонянием и осязанием, вместе с силой, возросшей настолько, что Лека с трудом контролировала себя. У Демида же знак на груди исчез, и девушка не сомневалась, что избирательность провалов в его памяти вызвана именно этим – он перестал быть Защитником!
Кто-то стер из его памяти все лишнее.
Лека стала скрытной. Она заклеила свой Ромб на груди куском пластыря – чтобы чей-нибудь нескромный взор не обнаружил его в вырезе случайно распахнувшегося халата. Она старательно избегала разговоров о прошлом, несмотря на все просьбы Демида. И она все отчетливее чувствовала приближение Врага. В шкуре волка-оборотня или в личине человека-Табунщика он бродил где-то рядом.
Однажды, улучив момент и запершись в ванной, девушка внимательно исследовала содержимое виолончельного футляра. Кроме огромной кучи долларов, здесь был уже знакомый Леке меч – легкий и красивый, словно игрушка. Демид не раз размахивал им в комнате, тренируясь перед зеркалом, и никогда не показывал посторонним. Леке очень нравились эти упражнения, голый по пояс Демка походил на средневекового китайца из гонконгского боевика. Но Демид раздраженно обрывал ее восторженные возгласы, заявляя, что фехтовальщик он отвратительный, а жители Китая никогда не ходили голыми – это не папуасы.
Очень понравилась Леке цепочка – тинснейк, спасшая ее при встрече с волколаком. Лека обнаружила, что если бить кольцами с размаху, они приобретают невиданную силу, словно весят десятки килограммов, и крушат все на своем пути. Демид когда-то рассказывал, что такими цепями ловили ведьм в средневековой Европе. Если цепочка обматывалась вокруг колдуньи, снять ее могла только благочестивая рука. На теле же слуг Дьявола серебро прожигало след, словно раскаленные угли. Лека постоянно таскала тинснейк в кармане, с любовью поглаживая теплую поверхность колец. Ей казалось, что серебряная змейка подружилась с ней.
Кроме того, Лека обнаружила в футляре несколько серебряных пластинок, отполированных до зеркального блеска, заграничные паспорта, выписанные на нее и на Демида, и другие полезные мелочи, заготовленные предусмотрительным Демидом на случай бегства.
А бежать пришлось скоро.
Лека ожидала, что Табунщик пожалует к ним собственной персоной или нашлет на них стаю каких-нибудь мерзких оборотней. Но все случилось иначе.
Слабым местом оказался Оляпка. Лека уже знала, что Табунщик может на расстоянии заставлять людей выполнять свои приказы, превращая их в живых роботов. Но когда этот дюжий охранник ворвался ночью в палату, размахивая пистолетом, она решила, что парень просто сбрендил на почве ненависти к Демиду и желания овладеть ею, Лекой. Едва появившись в дверях, Оляпка начал палить в кровать Демида. Лека не успела вскрикнуть, как Демид молнией метнулся в сторону и исчез из виду. Она не раз видела, как Дема проделывает такие штучки, это было уму непостижимо! Не зря он пользовался славой заговоренного от пули. Выстрелы подняли фонтаны перьев из разорванной подушки. С грохотом взорвался телевизор. Оляпка повернул голову к Леке – взгляд его был пустым, лицо перекошено. И прежде чем он успел выстрелить ей в лицо, Лека сделала быстрое движение рукой. Серебряные кольца ударили по пистолету, и тот вылетел из кисти охранника. В следующую секунду Оляпка перегнулся пополам, и откуда-то из-под него появился Демид. Оляпка упал на пол и забился в судорогах.
– Ну, что скажешь? – Демид осторожно дотронулся до охранника босой ногой. – Похоже, я снова стал мишенью.
– Нечего и говорить. И так все ясно. Это – Его делишки. Враг разыскал нас. Надо срочно сматывать удочки.
Глава 4
Господин Лю прибыл в дом франка пешком. Он был молод, но уже достаточно богат, чтобы позволить себе визит в паланкине, в сопровождении двух слуг. Но скромность достойного конфуцианца не дозволяла ему обставлять свои путешествия так пышно. Лю Дэань был доктором, так же, как и его покойный отец, Лю Цзюй, рано ушедший на Небо. С детства познавая секреты медицинского искусства, Дэань без особых трудностей сдал экзамены первой и второй ступени и получил разрешение заниматься врачеванием.