— Их напутствия ещё больше усилили волнение. Когда меня, дрожащего как лист, подвели к жене, она посмотрела с таким снисхождением, словно я — жалкий птенец, потерявшийся в огромном лесу. Она спросила властно и требовательно «Ну? Чего ждешь, мальчик?», и я окончательно потерял дар речи. Вместо заученных слов, из меня вырвалось невнятное мычание, вместо плавных движений — судорожное подергивание плечами.
Эолис закрыл ладонью глаза и покачал головой.
— Женщина-дроу хочет видеть благоговение перед её красотой и могуществом. Чтобы твои глаза говорили громче любых речей, чтобы каждое прикосновение было молитвой. Меня её красота не трогала, я просто боялся. Хвала Полнолунию, старшие мужья дали мне пузырёк со снадобьем… поднимавшем возбуждение, иначе, клянусь, я бы не справился вообще.
Дроу замолчал, словно вновь переживая постыдные моменты. В полумраке пещеры ловил блеск изумрудных глаз, но к своему облегчению не видел в них жалости. Гвилисс искренне сочувствовала ему.
— Знаешь… мне ещё и не объяснили, где конкретно, прости Богиня, находится этот… алтарь. Это было унизительнее всего. Я копошился как крот под её недовольные всфырки.
— В итоге у тебя… получилось?
— Ага, — Эолис потёр глаза. После отбоя прошло много времени, усталость напоминала о себе. — Быстро и невнятно. Естественно, от моих трепыханий она не получила удовольствия. Но, похоже, ей это было и не нужно. Мои неуклюжие потуги были щедро вознаграждены парой десятков сочных плетей.
— О, высшие силы! — воскликнула Гвилисс и волосы, свесившись, закрыли её лучезарное лицо. — Ну и выбирала бы в мужья особо опытных. Зачем так делать? Для чего?
— Не тревожься, — её искреннее возмущение заставило эльфа улыбнулся. — Это дела давно минувшие. Она была той женщиной, которая брала в мужья невинных, но требовала от них умений, как от бордельных любовников. Логика отсутствует. Не пытайся её найти.
За дверью жилища послышались первые голоса, смех и переговоры. Эолис слышал, как его камрады плелись в общий клозет, образовав очередь, как толпились у бочки для умывания. Лагерь просыпался.
— Похоже, время сна мы потратили на болтовню, — командир присел на лежанке. — Это моя вина. Отдыхай, Гвилисс, сегодня можешь никуда не идти.
— Эй, нет, — эльфийка засуетилась. — Я только обрела свою силу. Прошу, не лишай меня уроков магии.
— Ну, раз так… — Эолис приглашающе протянул руку, — тогда прежде всяких дел раздели со мной завтрак. Пожалуйста.
Глава 19
В какой-то момент я перестала осознавать ход времени.
В подземном городе всегда было темно. Не просыпалось солнце, не алел закат, не мерцали мелкой россыпью звёзды. Мрак разгоняли лишь флуоресцентные огни. В Вольмонд я прибыла в середине лета и полагала, что, с тех пор прошло чуть больше месяца. Мои предположения опроверг Йохан, когда, пробегая мимо, принялся ворчать на скудный урожай осенних яблок…
Дни оказались целиком посвящены уроками магии. Занятия проходили в одно время с воинами, упражнявшимися с мечом, а после на площадку выходили молодые юноши и оттачивали мастерство танца. Мне была понятна необходимость обучения грамоте, я видела смысл в навыках боя и владении магией, но танцы? Какая польза могла быть от танцев? Возможно, отдушина, способ отвлечься от бесконечной работы?
На свой вопрос я не получила ответа. Ни от Аякса, ни от Йохана, ни от Эолиса. Единственное, что они сказали мне — так надо.
Что ж, в детстве меня тоже обучали танцам, потому что так было надо. Эльфийкам надлежало знать фигуры контрдансов, в праздники водить девичьи хороводы и, кроме всего прочего, развиваться в сольном искусстве. Подобные занятия виделись мне изнурительными и сейчас я бы ни за что на свете не променяла мастерство иллюзий, на уроки ливенорской хореографии.
Временами, я предавалась меланхолии, мечтая о свободе. Думала о радостях, которые раньше виделись мне чем-то само собой разумеющимся. Мне не хватало солнца, капель дождя, разноцветной радуги, шелеста листьев, пушистого мха и ласкового ветра. Я рисовала в памяти картины прошлого, вспоминая лица, звуки, запахи и запавшие в душу слова.
Иной раз завидовала разведчикам, которых отправляли на поверхность. Они, подобно рыбе в реке, делали глоток воздуха прежде чем снова уплыть на глубину.
Я так же нуждалась в этом вздохе, хотя жизнь в подземелье отнюдь не была ужасной. Когда разжались тиски страха и притупились опасения, мои дни наполнились новыми мелочами, дарящими радость. По утрам мне нравилось наблюдать за школярами, днём учиться заклинаниям, а во время перерыва пить чай с Йоханом. Но самым особенным шармом были наполнены вечера…