И красиво. Очень. Очень красиво.
Ткань бесшумно упала на пол, обнажив безупречное тело, руки потянулись к штанам. Сухой живот, перевитые канатами мышц руки, жилистая шея с пульсирующей веной, требующая моего укуса… Каждая линия — воплощение силы и грации. Каждое движение — годы тренировок.
В печи потрескивал огонь, свет флуоресцентного кристалла играл на коже оранжевыми бликами. Эолис сделал взмах головой и волосы, зачёсанные на одну сторону, открыли половину лица.
Когда он добрался до штанов, замер в ожидании приказа.
— Подожди, — сказала я, положив ладонь на его грудь — Присядь рядом.
Грудь под моими пальцами вздымалась часто. Вверх-вниз. Когда дроу повиновался, я села верхом и, не удержавшись, прикусила его за шею.
— С-с-с-с, — зашипел любимый, но я приложила палец к губам.
— Сначала выслушай, что я хочу сделать… Если ты не согласен с чем-то — скажи. Мне важно знать, когда тебе не нравится. Каким образом я смогу понять это?
— Мой рот… — Эолис кашлянул в кулак. — Ты заставишь меня молчать?
— Нет.
— Тогда пусть слово «паук» станет сигнальным огнём в нашей любовной битве.
— Ладно, — проговорила я в ответ, нежно прикусив его за ухо. Сегодня во мне проснулось игривое желание кусаться. — Что для тебя под запретом? Чего я не должна делать ни в коем случае?
— Завязывать глаза.
— А руки?
Он сложил их в замок и протянул мне.
— Вяжи.
От его готовности я стушевалась. Занервничала.
Собиралась с духом несколько мгновений. Затем расплела свою косу, достала ленту, взъерошила волосы. Ткань, обычно используемая для украшения, сейчас превратилась в инструмент подчинения.
— Сделаю бантик, — завела руки эльфа ему за спину и аккуратно, но твердо, обернула запястья. — Чтобы ты мог освободиться в любой момент.
Эолис потёрся носом о мне щёку, спокойно дожидаясь манипуляций. Закончив, я опустила руки на его плечи. Сильные прекрасные плечи с мелкими штрихами шрамов.
Дроу покрутил запястьями, приосанился.
— Ты прочитала книгу, моя королева? Теперь хочешь, чтобы я сопротивлялся тебе?
Слава высшим силам, он понял мой замысел.
— Да, мой Эолис, мы будем играть в насилие. Если ты не возражаешь, если это не слишком для тебя… Если не чересчур…
— Нет, моя Гвилисс. Насилие неприятный термин, к нам с тобой не относящийся. Просто потаённая фантазия, которую мы опробуем. Не беспокойся, я рад. Твой каприз для меня — высший приоритет. Вон там, — кивнул на кувшин, — яблочный сидр. Налей в пустой фиал. По цвету он напоминает зелье для мужской силы. А какое изнасилование без возбуждающего зелья, ммм? Тебе придётся сперва разжать мне зубы. Только, пожалуйста, не используй для этих целей нож.
Так легко, прямо и открыто он говорил об этом!
Я хотела всего лишь связать, поиграть, подразнить, но истинное предложение было произнесено само собой. Он догадался, потому что сам вручил мне в руки знание.
Возбуждение нарастало. Эолис был так спокоен, так уверен, что это передавалось и мне.
— Тогда сопротивляйся, милый, — прошептала я, впиваясь пальцами в его плечи. — Борись. Докажи, что ты воин, а не пустая марионетка в моих руках.
Но, не удержавшись, добавила, чтобы успокоить его и себя:
— Только не забывай при этом, что я люблю тебя.
Глава 37
Эолис
Потребовалось несколько мгновений, чтобы он оправился от щемящего душу признания. Эта восхитительная женщина любила его. Любила! Эолис рассыплется в признаниях, ляжет к её ногам и обовьёт их, как змей, преданный хозяйке. Но потом. Позже.
Сперва горько-сладкая прелюдия, сопротивление женщине, которой на самом деле он хотел отдаться.
Извращенец? Да, пожалуй так. Эолис с юности мечтал оказаться беспомощным в руках любимой. Не властной садистки, не прожжёной стервы, не закоренелой мучительницы — любимой.
Он с детства был воспитан на книгах и сказках, где возлюбленная имела власть. Он, мятежник и бунтарь, был не согласен с законом, но в тайне мечтал о подчинении. Вырос сильным, смелым, свободолюбивым, но безумно противоречивым в любви. Таков был он — Эолис, командир подпольного движения.
Дроу не стал бороться с путами, ибо они были слабы и недостаточно сладко впивались в запястья. Зато тонкие пальчики грубо и властно схватили его за челюсть. Так, что возбуждение мигом прострелило пах.
— Выпьешь добровольно или помочь? — Гвилисс, лучезарный цветок, была старательна в своём лицедействе. Она поднесла фиал с яблочным сидром к его губам и фруктовый чуть кислый запах тут же ударил в нос.