Он сжал моё запястье со всей силы. Держал стальной безжалостной хваткой и тянул, замедляя собственный бег. Добравшись до нужного поворота, эльф втолкнул меня внутрь. Факел Юан выбросил, чтобы напугать тварей огнём. Следом — отправил «горящий фиал», так я называла сосуд с пламенной жидкостью.
Взрыв заложил уши. Снова завалило проход и покатились камни. Кажется, один из них попал мне по затылку, ибо дальше всё погрузилось в темноту.
Глава 41
Сперва в нос ударил резкий лекарственный запах. Туман рассеялся, слуха коснулись тихие голоса.
— Кажется, приходит в себя, — прошелестел знакомый голос.
— Да не тычь ты! Сам вижу, — шикнул на него другой.
Я открыла глаза и несколько мгновений не осознавала ход времени. Тусклый свет, неровности потолка, запах сырости и серое лицо с тонким шрамом. Надо мной склонился Юан, позади него, скрестив руки на груди, стоял Оассис. Меня заботливо уложили на чей-то дорожный плащ, ноги укрыли тонким куском войлока, под голову сунули мешок, свёрнутый в рулон.
Понадобился миг, чтобы вспомнить: осада, скорый побег, пауки, приманка, взрыв.
— Всё получилось? — спросила я обоих мятежников осипшим голосом.
— Более чем, — Юан откупорил флягу, поднёс к моим губам и я жадно припала к горлышку. — Опасный коридор мы преодолели, сейчас находимся в месте сбора. Ждём остальных.
Остальных.
Эолиса.
При мысли о нём губы дрогнули и капля воды побежала вниз к подбородку. Я сглотнула остатки и попыталась сесть, но от боли в затылке поморщилась.
— Что-то известно о них? Где Эолис? — озвучила единственный, волновавший меня вопрос.
Дроу переглянулись. Их лица оставались непроницаемыми, но молчаливый диалог, возникший между ними, мне крайне не понравился.
— Он… задерживается, — Оассис подошёл ближе и опустился рядом на корточки. — Мы условились ждать три дня и время на исходе.
От этого известия заныло в груди. Бесконечная усталость обрушилась на мои плечи, руки словно опустились сами собой.
— И… — голос дрогнул, выдавая подступавшие к горлу слёзы. — Что мы будем делать потом? Если он… они не вернутся.
— Отправим разведку на поиски. Два отряда в открытые тоннели и один к завалам. — раньше Оассис смотрел на меня с лёгким пренебрежением, сейчас говорил спокойно, как с равной. В нём что-то переменилось с нашей последней встречи.
— А если разведка вернётся ни с чем?..
— Уходим, — отрезал он. — Продолжим переход по подземелью в другой лагерь.
Дальнейшая дискуссия не имела смысла.
Оставаться здесь, во временном пристанище, без достаточной воды и провизии было бы глупо. Это я понимала сама.
— Встать можешь? — Юан протянул руку. — Нужно вернуться к остальным. Разделить паёк и обсудить план. Твоё мнение, как… полноправного члена восстания, — он сделал акцент на этом слове, но на лице Оассиса это никак не отразилось, — будет принято во внимание.
Полноправный член восстания.
Вот так я, Гвилисс Торальфин из Ливенора, не знавшая лишений превратилась в участника мятежа чужой страны.
Чудно́!
Опершись о плечо Юана, я поднялась. Мы оказались в той части подземелья, который тёмные эльфы называли перевалочным пунктом. Здесь были запасные части телег, рваные куски брезента, которыми укрывали скарб, небольшие палатки и место сбора отряда вокруг дорожных кристаллов, мерцавших флуоресцентным светом.
— Спасибо, — шепнула я Юану, когда его товарищ отошёл от нас. — Без твоей помощи я бы вряд ли осталась в живых.
Дроу еле заметно кивнул мне.
— Правильно сделала, что пошла. Не воспротивилась. Использовала иллюзию в бою и показала парням характер. Оассис выбрал не самый гуманный способ, но цель достигнута — ты больше не игрушка командира в глазах других. Поверь мне, это важно.
И радостно от этой вести, и жутко. Душа маялась, в сердце свербело от тревоги.
— Разве не такова ваша традиция? — на моём лице возникла кривая улыбка. — Превратить раненого Леона в живую бомбу, а меня — в приманку?
Юан озадаченно нахмурил брови, потёр подбородок, словно мои слова не сразу достигли его сознания.
— Леон сам так пожелал. Никто никогда не вынуждал его сводить счёты с жизнью. Своё предложение Леон озвучил на совете. Эолис трижды давал ему шанс передумать и лишь после третьего отказа — одобрил.
Я уставилась на свои руки, сжимая и разжимая пальцы. У Леона был выбор. Мой любимый — не монстр, цинично толкнувший товарища в объятия смерти.