«Да отцепись ты!» — горько отмахнулась, поскольку он явно принял меня за своего женатого товарища. И вдруг…
Бабах!
Вдалеке прогремел взрыв, отвлекший толпу.
Бабах!
Громыхнул ещё один у стен самого собора, частично обрушив облицовку восточной стены.
Мой таинственный сосед достал из широких рукавов фиалы с какой-то жидкостью и бросил их. Один в толпу, другой — к самому помосту.
Повсюду заклубился чёрный дым. В образовавшемся хаосе, кашляя и задыхаясь, толпа запаниковала. Синие покрывала смешались в бесформенную массу, эльфы и эльфийки, спотыкаясь друг о друга, пытались выбраться из зоны задымления. Началась страшная давка. Ни палача, ни судьи, ни приговорённых во всеобщей суматохе было не разобрать.
Мой сосед, синий истукан, ловко уклоняясь от локтей и каблуков, потянул меня за собой.
— Чего встал? — рявкнул он, перекрывая шум взрывов и криков. — Жить надоело? Быстро в телегу и валим отсюда!
Мы пробирались сквозь толпу, как рыбы через густые водоросли. Черный дым щипал глаза, резал горло, но мы бежали, не оглядываясь.
— Прыгай ты уже, — мой провожатый подхватил меня на руки и бросил в повозку, словно пыльный мешок. Кажется, я приземлилась сверху на кого-то, поскольку фигура подо мной застонала и заёрзала.
— Илай, клянусь Полнолунием, ещё одна подобная выходка и я всыплю тебе за неповиновение, — приняв меня за какого-то Илая, «спаситель» одним прыжком забрался в тронувшуюся с места телегу. — Гони давай! — крикнул он эльфийке-извозчице.
О, нет, не эльфийке.
Её внешность начала стремительно меняться, растворялась, как морок. Искажались черты, становясь грубее, и вот уже лошадью управлял плечистый серокожий… мужик.
— Пошла! — хлестанул он лошадь и повозка стремительно понеслась прочь из дымного хаоса.
Прочь от ужаса, от крови, от боли и запаха приближающейся смерти.
В неизвестность.
Глава 5
Телега неслась по улицам, подпрыгивая на каждой кочке. Крики, звон разбивающихся стекол, топот бегущих ног — все сливалось в единый гул паники. Я попыталась приподняться, чтобы рассмотреть тех, с кем делила этот импровизированный катафалк.
Пёстрая компания.
Несколько «синих покрывал», участников операции, возничий-иллюзионист и пятёрка заключённых, увезённых с площади.
Под моим весом кто-то хрипел и стонал. Присмотревшись, я узнала одного из приговоренных: еле живой дроу с разбитым лицом и в лохмотьях. Рядом, сжавшись в комок, лежал еще один.
— О, Полнолуние, сдристни ты уже с моих коленей, — из последних сил раненый пленник спихнул меня и я спешно отползла в сторону. Сжалась в углу повозки и сидела тихо, как мышка.
Сдристни. Слово то какое бранное. И как точно отражает мои стремления — сдристнуть незаметно. Исчезнуть, испариться, тайком выпасть из повозки, желательно, не свернув шею.
— Пологом невидимости сможешь нас укрыть? — спросил главный «синий» возничего. — Сил хватит?
— Не уверен.
— Меняйся с Юаном местами. Ты давай за поводья, а ты — маскируй нас.
Дроу-иллюзионист мог менять внешность, искажать реальность и, вероятно, временно делать товарищей невидимыми.
Редкий дар. Такие умельцы рождались только в Вольмонде.
Растолкав всех, иллюзионист уселся, приосанился, принял медитативную позу и закрыл глаза. Над нашей телегой тут же поползла сизая пелена. Выросла, как шатёр. Рискну предположить, что, что это он и был — полог невидимости, а неподвижная поза колдуна необходима для лучшей концентрации.
Едва чары накрыли нас, один из бандитов попытался избавиться от покрывала.
— Не снимай, — гаркнул на него главный. — Рано.
Голос командира — как лязг оружия. Тон приказной, страшно ослушаться.
— Ненавижу эту тряпку, — в ответ прорычал мятежник, но противиться приказу не посмел.
Внутри меня бесновалась паника. Наверное, нужно было заявить о себе, показать, кто я, но горло стянуло спазмом, что даже не пискнуть.
Внезапно телега резко затормозила, и нас всех бросило вперед. Полог невидимости задрожал, едва не рассыпавшись. Повозка свернула в бедные кварталы, где улицы сужались, движение затруднялось, справа и слева змеились проулки, ведущие к подворотням.
Здесь низко на верёвках сушилось бельё, кривые рамы домов напоминали перекошенные рты. В углу дремал эльф в одной набедренной повязке, укрытый куском тощего брезента. Возле него — пузатый сосуд с разбитым дном.
Мысль о побеге возобновилась снова.
Рано или поздно они остановятся, можно попытаться юркнуть в переулок, когда бандиты потащат своих товарищей…