— Рэнс Монтгомери женат на славянской царице, так, Рейн? — нарушил повисшую тишину Кристиан.
— Да.
— Я слышал, она ведьма, — не унимался майор. — Занимается черной магией.
— Не всему можно верить, майор. — Рейн небрежно отряхнул руки. — Ходят слухи, что я приношу в жертву девственниц в канун полнолуния, ем сердца врагов и перережу горло любому, кто плохо отзывается о моей семье. Уверяю вас, что первое утверждение неправда.
Он поклонился, прижав ладонь к сердцу, и отошел. Уинтерс глядел ему вслед, и Кристиан заметил, как у него судорожно дернулся кадык.
— Только попробуйте еще раз затронуть эту тему, майор, и можете лишиться должности, — заявил Кристиан.
Тот вытянулся, медали и ленты блеснули, отражая пламя свечей.
— Он слишком много себе позволяет, даже осмеливается появляться здесь. Человек низкого происхождения…
— Я лично пригласил его, майор, — произнес Дентон.
— И мы хотим, чтобы он был нашим союзником или по меньшей мере соблюдал нейтралитет, — сказал Кристиан, не давая майору ответить. — Этот человек сможет, если захочет, доставлять груз в колонии, минуя блокаду, а мы не в состоянии ему помешать. Да, майор, лучше вам быть милым с Рейном Монтгомери. Мы нуждаемся в нем. — Он повернулся к сэру Этвелу: — Не распускайте своих любимцев, генерал.
Дентон презрительно взглянул на графа.
— Он ублюдок и сын ублюдка. Неблагонадежный мерзавец, которого заботят только развлечения и набитый кошелек.
— А эти кто? — Чендлер кивнул головой в сторону гостей. — Может, все в Англии переплавляют чайные ложки на пули и режут занавески, чтобы сшить мундир? Или вы предпочитаете, чтобы нас всех построили в шеренгу и расстреляли за войну, которая слишком дорого стоит английской казне?
— Это подстрекательство к бунту, ваша светлость. Чендлер восхитился, что генерал сохранил достаточно уважительный тон.
— Я передаю вам то, чего вы не желаете слышать, хотя об этом говорят у вас под носом. Один человек, защищающий свой дом и свое право распоряжаться в нем, сильнее тысячи, которые защищают декларацию короля.
— Мы заставим колонистов подчиниться! — воскликнул Дентон, побагровев от ярости.
Чендлер небрежно пожал плечами.
— Я предпочел бы видеть страну уцелевшей, сэр. И как могут колонисты потерпеть поражение, если армией командует Хоу? И сколько британских солдат должно погибнуть, чтобы сохранить для Англии эту дикую, непригодную для жизни землю?
— Нисколько, если бы не шпион колонистов. — Генерал кивком предложил ему отойти в укромное место, где их не могли подслушать. — Он расстроил атаку, которая готовилась много недель! — Уинтерс последовал было за ними, но генерал шикнул на него. — Меня просто бросили в этой пустынной стране, я чуть не замерз, а тем временем проклятый табачный плантатор из Виргинии собрал девять сотен солдат…
Проклятие, он приехал с графом. Микаэла поняла, что этот мерзавец знал, что их не выгонят из владений его светлости. Но как морской капитан мог познакомиться с лордом Стенхоупом, удивилась она, в очередной раз наступив Дункану на ногу.
— Микаэла, раньше ты не портила блеска моих сапог. Чем ты расстроена?
— Наверное, устала, — смутилась девушка.
— Ты не умеешь лгать. И никогда не умела. «Если бы он только знал», — подумала Микаэла.
— Дядя смотрит на нас.
— Видимо, придумывает, какую бы еще обязанность взвалить на твои плечи.
Уловив горечь в его голосе, она подняла глаза и заметила промелькнувший в его взгляде гнев.
— Дайте слово, что не будете вступаться за меня.
— Если бы я имел более высокое звание, то непременно сделал бы это, — проворчал капитан.
— Неужели? — раздался сзади насмешливый голос.
— Кассандра! — воскликнула Микаэла, довольная, что у нее появилась союзница.
— Привет, Микаэла. — Кассандра обняла подругу и, пригласив ее на ленч, озорно улыбнулась Макбейну.
— А где ваши братья? — поинтересовался он. — Разве вы не должны быть на привязи или на цепи?
— Дункан! — опешила Микаэла.
— Наш благовоспитанный капитан считает, что меня следует запереть в башню. Так?
— Да, и без права на прощение.
— Мои братья на страже. — Кассандра махнула в сторону трех мужчин, стоящих, как часовые, перед шеренгой огромных растений в кадках. — Но вам никто не угрожает. Они знают, что вы ханжа и не можете стать для них источником беспокойства.
Микаэла хихикнула, а Дункан помрачнел.
— Вы сами ханжа, — сказал он, когда они поравнялись во время танца.
— Дункан! — Микаэла нахмурилась, заметив, что Рейн идет за ней вдоль стены зала. — Пожалуйста, будьте вежливы.
На короткое время они поменялись партнерами, и Дункан оказался перед Кассандрой. В ее небесно-голубых глазах был вызов.
— С ней? — воскликнул он.
Кассандра задумчиво склонила голову, черные локоны упали на ее обнаженные плечи.
— Вы ужасно красивы, когда сердитесь, Дункан.
— Ведите себя прилично, дитя.
— Вы же видите, я не дитя, — страстно прошептала она, когда они снова сошлись в танце, и он на мгновение потерял дар речи. Ее откровенный взгляд будоражил его сильнее, чем ему хотелось. — А какая радость вести себя прилично? Я имею в виду наслаждение. Риск. Случай.
— Ей-богу, вас пора укрощать.
— Вы понятия не имеете, с чего начинать. — Кассандра оглядела его с головы до ног.
— Для этого требуется желание, которого у меня нет. — Дункан развернул девушку к партнеру и с силой подтолкнул к нему. — Берегитесь, лейтенант. Она слишком нахальна для приличного общества.
Под смех Кассандры он повернулся к Микаэле и, не обращая внимания на ее насмешливую улыбку, продолжил танец.
— Она очень мила, правда?
— Мила? Она просто крикливая девица.
Микаэла улыбнулась, подумав, что он похож на рассерженного мальчика, но тут снова увидела Рейна.
— Тот человек, весь в черном, который пришел с его светлостью, — кто он?
Дункан слегка повернул голову, поскольку ему мешал высокий воротник.
— Монтгомери?
«Монтгомери», — произнесла она про себя, но не осмелилась спросить Дункана, уверен ли он в этом, чтобы не вызвать подозрения своим интересом. Все знали эту семью и имя и репутацию этого человека, но редко кому доводилось увидеть его. Значит, присутствие Рейна было для него не просто выходом в свет, и Микаэла боялась, что причина этого — она.
— Кажется, он занимается перевозкой грузов. Чай, кофе, если не ошибаюсь. — Дункан не стал пересказывать ей непроверенные сплетни.
Она издала короткий, на грани истерики, смешок, радуясь, что музыка наконец смолкла. «Нет, Дункан, ты не ошибаешься, но главное тут не доставка чая, кофе и фруктов, а его флот. Хорошо вооруженные, быстроходные корабли». Однако Микаэлу тревожило другое: ведь она стреляла в такого могущественного человека!
— Микаэла, — нахмурился Дункан. — Думаю, тебе следует отдохнуть. Ты выглядишь немного бледной.
«Наверное, мне следует бежать в испанский монастырь», — подумала девушка, когда он выводил ее из танцевального зала. Рейн укажет на нее, объявит убийцей и воровкой, и жизнь ее будет кончена. Дядя выкинет ее на улицу, все труды последних лет пойдут прахом, у него достаточно связей, чтобы сделать это. Она слышала, как дядя и его друзья проклинали Монтгомери… Он был союзником короля Испании и Португалии, эмира, шаха и большинства правителей Оттоманской империи, поддерживал контакты с людьми, о которых говорили только шепотом. Если он пожелает, то еще до конца вечера ее вздернут на веревке в саду.
«О, Рейн, пожалуйста, не говори об этом, только не здесь», — молила она, бессильно опускаясь в кресло. Может, он этого не сделает, видимо, он совсем поправился и, кроме того, он до сих пор молчал.
— Микаэла?
Она подняла глаза. Дункан стал с чашей пунша, несколько солдат преклонили перед ней колени, один протягивал ей тарелку с едой. Потрясающе. «Нет лучшего способа привлечь ко мне еще больше внимания», — подумала она.
— Прекратите эти глупости. Со мной все в порядке. — Отказавшись от пунша, Микаэла хотела встать, но Дункан ласково усадил ее на место.