Стоял жаркий июньский полдень.
Мари шла по лесной тропе, круто забирающей вверх к вершине пологого холма, где хвойный лес уступал место кустарниковым зарослям.
На душе молодой выпускницы колониальной академии было в этот час спокойно и радостно. Жизнь казалась простой и ясной, она лежала на ладони, как пойманный на лету мягкий пушистый шарик ивового пуха…
Действительно, что может заботить двадцатилетнюю девушку, фактически окончившую биологический факультет престижного учебного заведения? Сейчас Мари находилась на преддипломной практике, занималась интересным, можно даже сказать — любимым делом, впереди её так же ожидали только приятные, радужные перспективы. Шагая по лесной тропе, она думала о ближайшем будущем, мечтая о том, как будет исследовать природу родного мира, совершать открытия, иногда к подобным мыслям примешивались иные, более личные чувства, когда прихотливое сознание вдруг перескакивало с перспектив профессиональных на более прозаические, но нужно сказать — такие же приятные, радужные мысли — в свои двадцать лет она уже дважды была серьёзно влюблена, и последнее увлечение казалась ей настоящим глубоким чувством…
…Где-то в кустах защебетала и тут же вспорхнула вспугнутая пичуга.
Птицы в окружающей город биологической зоне всё ещё являлись редкостью. Выращенные на специальных зоотехнических фермах, они, как правило, не боялись людей.
Мари остановилась. Она поднималась к вершине холма, чтобы проверить установленные накануне приборы. Сегодня ветер дул со стороны безжизненных вулканических равнин, и ей пришлось надеть плотно облегающий тело костюм химической защиты. Экипировка не стесняла движений и, вкупе с мягким, закрывающим голову и лицо шлемом, надёжно предохраняла от приносимых ветром ядовитых испарений, возможных форм вредного излучения (неизвестно, какие элементы выделялись из магматических масс) и других опасностей.
…Оглядевшись вокруг, девушка поняла, что, замечтавшись, свернула не на ту тропу. Местность вокруг показалась ей совершенно незнакомой: тут явно велись какие-то земляные работы, — преграждая путь, тянулась глубокая узкая траншея с отвалами свежевырытой земли по краям. Другая подобная выработка располагалась метрах в пяти от первой, и так до самого ската холма, словно в течение ночи кто-то тщательно перерыл весь гребень возвышенности.
Глядя на свежие отвалы почвы, вывороченные с корнем кусты, листва на которых уже начала увядать, Мари испытала удивление и досаду.
Она не успела толком ни рассердиться, ни понять, что же происходит на возвышенности посреди глухого лесного массива, когда раздался треск ломаемых ветвей, которым вторило низкое утробное урчание какой-то машины.
Мари инстинктивно попятилась, отступив под прикрытие нетронутой полосы кустарника. Ею овладела странная оторопь — не то чтобы она боялась или не сталкивалась ранее с автономными механизмами, но раздавшийся гул почему-то показался ей зловещим…
Несколько секунд спустя на прогалину, образовавшуюся в районе длинного шурфа, выполз приплюснутый, напоминавший черепаху механизм, который двигался в сопровождении двух незнакомцев, облачённых в странную, похожую на мешковатые робы одежду.
Мари едва не совершила роковую глупость, собираясь окликнуть их, потребовать немедленного объяснения — за какой надобностью они погубили столько растений?!
От необдуманного шага её удержало всё то же чувство необъяснимой тревоги, а мгновением позже, внимательно присмотревшись к людям, она с внутренним содроганием поняла: не люди это вовсе, а человекоподобные машины, по-иному — андроиды. До этого видеть их ей доводилось лишь в старинных видеозаписях, понять которые не мог ни один историк. Очевидным из кадров видеохроники было лишь одно, — человекоподобные машины, непонятно кем и с какой целью созданные, однажды уже натворили немало бед. Записи, сохранившиеся в архивах, являлись обрывочными, несистематизированными, по ним не удалось даже определить местность, где происходили давние события.
Девушку охватила бесконтрольная дрожь.
Она не знала, откуда, с какой целью пришли андроиды, но, вероятно, именно они за одну ночь разворотили вершину холма, проредив кустарник и проложив непонятные шурфы.
Пока она в ужасе и оцепенении рассматривала человекоподобные механизмы, приплюснутый аппарат дополз до конца траншеи и начал разворачиваться, двигаясь к следующей зияющей в земле ране.
Андроиды, не обращая внимания на его действия, остановились в нескольких метрах от Мари.
Они были до дрожи похожи на людей, и в то же время сотни мелких деталей выдавали их нечеловеческую сущность.
Было невыносимо страшно смотреть на эти подобия, осознавая, что древние записи — это не фальсификация, не вымысел, а значит…
Один из андроидов резко повернул голову в её сторону, и тут же его руки пришли в движение: оказывается, за спиной человекоподобной машины было закреплено оружие, ремень которого перечёркивал синюю, кое-где испачканную землёй робу, скроенную в форме удобного, не стесняющего движений комбинезона.
— Стой на месте! — раздался чуть дребезжащий, лишённый каких-либо интонаций голос машины.
У Мари всё оборвалось внутри.
Ещё ни разу в жизни она не испытывала такого парализующего ужаса, когда невозможно шевельнуть ни рукой, ни ногой, а собственное тело кажется абсолютно чужим, одеревеневшим, неподвластным воле рассудка.
Спустя секунду бежать уже было поздно — андроид направил на неё какое-то автоматическое оружие, ясно обозначив свои далеко не мирные намерения.
Сознание девушки в эти роковые секунды билось, словно птица, попавшая в клетку, она одновременно ощущала и парализующий ужас, и страстное, граничащее с умопомрачением желание бежать.
Всё это, вместе взятое, выразилось лишь в одном действии — её взгляд впился в крупные буквы, проштампованные на ствольной коробке нацеленного ей в голову автомата: «Абакан-12. Произведено в России. Адаптирован для использования в условиях Марса».
— Где расположена ближайшая энергостанция? — ворвался в её мысли тот же, чуть дребезжащий на высоких нотах голос. — Отвечай.
Отвечай… — слово эхом метнулось в опустевшем рассудке, и мгновенно пришли иные ощущения тела, — ноги вдруг стали подкашиваться.
— Отвечай, иначе я тебя убью?
Такое просто не могло происходить. Для этого не было ни одной причины. Всё казалось дурной фальсификацией, тяжёлым сном.
Мари не понимала, что случилось с привычным миром, до неё не доходило, какую смертельную, отчаянную глупость она совершает, но, не сказав ни слова в ответ на требование человекоподобной машины, она вдруг, неожиданно для себя, бросилась прочь, вниз по склону, не обращая внимания ни на что — ни на хлещущие по лицу и рукам ветки кустарника, ни на сухой щелчок взводимого электромагнитного затвора, и только оглушительный грохот короткой автоматной очереди, полыхнувшей ей вдогонку, заставил инстинктивно пригнуться на бегу…
Она тут же споткнулась, потеряла равновесие и кубарем покатилась по склону, рискуя сломать себе шею, но звуки за спиной заполняли собой всё сущее, в них тонули и страх, и рассудок: ещё одна очередь ударила вдогонку, пули с мягким стуком вонзались в перегной, с резким визгом подрубали ветки, одна из них просвистела буквально в паре сантиметров от головы, обдав висок горячим порывом воздуха, и Мари, не выдержав, закричала громко, в надрыв, не понимая, откуда у неё взялись силы, чтобы вскочить и снова бежать напролом, к спасительному ельнику, за которым начиналось сосновое редколесье…
Пять километров до ближайшего посёлка она пробежала, не помня себя от испытанного ужаса.
Её ноги подкосились у крайнего дома — упав, она продолжала кричать, не в силах остановить рвущиеся из пересохшего горла звуки.