В тот день я так и не пришла на прием к своему врачу.
Но я все-таки подхватила воспаление легких, что обеспечило мне путевку в реанимацию и четырехдневное пребывание в больнице. Я пропустил два важных экзамена, и мне пришлось провести несколько часов, проходя перкуссию.
А в следующий четверг, когда я вернулась домой, избежав встречи с Дином и Эмилией, на моей подушке лежала книга и записка. «Медный всадник» в мягкой обложке. Желтая записка гласила:
К черту общество.
К черту логику.
К черту культуру.
К черту твою болезнь.
И знаешь что? К черту тебя.
Вот книга о том, где написано, что у нас вс е может получит ь ся. Прочитай ее .
– Дин.
Но на следующий день я засунула ее в щель в шкафчике Дина вместе с запиской.
Сделай е е счастливой. Я убью тебя, если ты когда-нибудь причинишь ей боль.
Книги и сказки – это волшебство. Реальность очень болезненна.
– Рози.
Мы никогда больше не говорили об этом, пока Милли не сбежала.
Но я купила себе собственный экземпляр «Медного всадника».
Читала его.
Запоминала.
Читала наизусть.
И никогда не забывала.
Дин
Одиннадцать лет назад
В конце концов, мы с Милли стали вполне приличной парой. То есть до того, как она все это слила в унитаз.
Я не давал названия тому, кем мы были или не были. Была ли это любовь? Наверное, нет, но я заботился о ней и наслаждался ее обществом. Единственным минусом было то, что мне больше нравилось проводить время с ее сестрой. Но это становилось все менее и менее проблемным, так как малышка Леблан сделала шаг назад, и хотя она никогда не говорила прямо, я знал, что она избегает меня. Она все упростила.
Но Вишес этого не сделал.
Печально известный своей неряшливостью, он сделал то, чего от него ожидали – все разрушил.
Вишес пытался отомстить мне за то, что я встречался с Эмилией Леблан. К несчастью для этого ублюдка, я не был таким слабаком, как его фанаты. Мы ссорились – физически и словесно – каждую вторую неделю по этому поводу, но я знал, что разрыв с Милли оставит ее беззащитной перед ним, и я не хотел, чтобы он прикасался к ней. Он издевался над ней, унижал и ненавидел. У него было достаточно времени, чтобы пригласить ее на свидание. Теперь она хотела быть со мной, и Рози толкнула меня прямо в объятия своей старшей сестра.
И больше, чем я хотел угодить Милли, я хотел угодить Рози.
Действительно чертовски плохо.
В конце концов, Вишес все же сумел отомстить мне таким образом, что пробил мой щит. Оказалось, что это дерьмо было толстым, но не нерушимым.
Он поцеловал Рози.
Он устроил вечеринку у себя дома, и мы уже остыли после того, как чуть не избили друг друга до полусмерти. В этом не было ничего необычного. Что было необычно, так это то, как он впервые заставил меня попробовать мое собственное лекарство. И позвольте мне сказать вам, это было отвратительно.
Я шел на его кухню, чтобы взять себе бутылку воды после того, как выпил ксанакс, чтобы снять напряжение. Накачанный до чертиков, я понимал, что мне нужно проверить Милли. В последний раз, когда я видел ее на той вечеринке, она убежала обратно в дом слуг, выглядя расстроенной из-за Вишеса.
Я пробирался, натыкаясь плечами на массу потных людей, и когда наконец-то добрался до холодильника, то обнаружил, что у Спенсеров закончилась вода. Я огляделся, кухня представляла собой громадную темную комнату из вишневого дерева, лучше приспособленной для Букингемского дворца. Куда ни глянь, везде были люди. Парочка, целующаяся у раковины, кучка спортсменов, делающих снимки на остров и девушки, нюхающие риталин, который я принес той ночью. Я оттолкнул двух фыркающих девушек и распахнул дверь кладовки, зная, где хранится бутилированная вода.
Включив свет, я застыл на месте.
Вишес был там, нависая над Рози, как тьма, которая вот-вот поглотит ее целиком. Его губы были на ее губах, а ее губы на его, и мне хотелось оторвать их друг от друга и разорвать его тело в клочья, орган за органом.
Они целовались. Ее глаза были закрыты. Его рука поднялась, и он щелкнул мне пальцем, его занятые губы ухмыльнулись, когда он схватил ее талию свободной рукой, прижимая ее тело к себе. Там не было никакой страсти. Никакой похоти. Все это выглядело чертовски расчетливо и холодно. Она заслуживала гораздо большего.
Ну что, придурок, как ты?
– Что это, черт возьми, такое? – Мои зубы давили каждое слово, слетавшее с моих губ. Мой голос испугал ее, и она подпрыгнула, прижав ладонь к сердцу. – Убери от нее руки, пока я их не сломал. – Я почувствовал, как темнота в глубине моего живота расползается, как чернила, захватывая меня.
Вишес повернул голову, чтобы посмотреть на меня, одна его рука все еще была в волосах Рози. Он ухмыльнулся.
– Заставь меня.
Это было приглашение, которое я с радостью принял. Я схватил его за шиворот и оттащил от нее, прижав к ящику с мини-шампанским. Я был больше, сильнее и чертовски страшнее. Его голова ударилась о тяжелый ящик. Он оттолкнул меня. Я надавил сильнее.
– Дин! – взвизгнула Рози. Рассудком я понимал, что она мне не принадлежит. Знал это. И в тоже время ничего не уяснил. Были и другие парни. Я видел, как они разговаривали с ней в школе и на вечеринках. Они никогда не заходили с ней слишком далеко. Рози Леблан получила свое имя не просто так. Она была соткана из гребаных шипов. Она была так красива – так смехотворно, невероятно соблазнительна, – что точно так же, как и настоящие розы, отрастила маленькие шипы, чтобы защитить себя. Потому что все хотели заполучить ее.
Все, включая тебя, придурок.
– Что ты делаешь? – прошипел я в лицо Вишесу. Десять минут назад именно он чуть не надрал мне задницу. Мы постоянно менялись ролями. Нетрудно было понять почему. Никто не произнес это вслух, но теперь, наконец, это имело смысл.
Каждый из нас был не с той, блять, сестрой.
– Я делаю то, что хочешь сделать ты. – Его глаза сузились, и он облизнул нижнюю губу, все еще распухшую от поцелуя. Засовываю свой язык в рот Рози Леблан. Она очень вкусная. – Он усмехнулся и добродушно хлопнул меня по спине. – Как фруктовая жвачка, 7UP и девушка, которой у тебя никогда не будет.
Я швырнул его через кладовку, и он приземлился на двадцатифунтовый мешок риса. Я хотел убить его, – я не сомневался – и собирался это сделать, если бы Рози не схватила меня, отталкивая в противоположный конец маленькой комнаты, используя свою несуществующую силу.
– Господи. Остановись! Ты такая дрянь. Уходи!
– Это чушь собачья, – заорал я ей в лицо, дергая себя за волосы. – Он тебе даже не нравится!
– Неважно. Я могу делать все, что захочу.
– И ты хочешь вырвать мое гребаное сердце?
Дерьмо. Я сказал это вслух, не так ли? Это я причинил ей боль. Моя голова поникла, и я почувствовал, как вся кровь прилила к моим глазам. Какая-то часть меня была рада, что скоро я уеду в колледж. Этот город кипел горячими сплетнями и вышедшими из-под контроля драмами. Я не хотел быть здесь, когда вся эта кутерьма и дерьмо хлынут через край.
– Да, – прошептала она, и на ее лице отразилась смесь восторга и вины. Она тоже выглядела такой же пьяной, как и я. – Может быть, это именно то, чего я хочу.
– Я не думаю, что ты хочешь причинить мне боль. – Я поднял голову, выдерживая ее пристальный взгляд. – Это делает Вишес, а ты подыгрываешь ему, потому что ты пьяная. Давай я отвезу тебя домой.