— Что? — спрашиваю я.
Сейчас я чувствую себя слишком уязвимой. Никогда не обнажала свою душу так ни для кого, и это заставляет меня чувствовать себя более голой, чем если бы сняла свою одежду перед ним. Снова.
12. Вэш
Я хочу проникнуть в ее прошлое и задушить ее отца. Вот что. Но я не думаю, что было бы полезно так сказать. Вместо этого я качаю головой. Только начинаю думать, что могу сделать это — закрыть себя для нее — теперь я не так уверен. Мои руки болят, чтобы дотянуться до нее, чтобы она чувствовала себя так хорошо, что забыла обо всем остальном. В прошлом ни одна женщина не получала от меня ничего, кроме ночи в своей жизни. Я хочу подарить Софи все свои ночи. Я хочу, чтобы она корчилась и извивалась под моим прикосновением каждое утро, когда просыпается, и каждую ночь, прежде чем уснет. Я хочу забрать ее себе.
В безрассудный момент я почти говорю: мой отец владеет большинством рабов в этом городе. Это не было бы так плохо, не так ли? Нет, если я объясню, что планирую выступить против него. Она может даже понять.
— Она не поймет, — говорит Драксис. — Она будет ненавидеть тебя.
Он прав. Как бы мне ни хотелось избавиться от этой лжи, между нами, я должен сначала подумать о ее спасении. Если она полностью отвернется от меня, я не смогу вытащить ее отсюда. Было бы эгоистично с моей стороны сказать ей правду сейчас. Как бы я ни знал, что это неправильно, не могу продолжать эту шараду незаинтересованности. Каждый нерв в моем теле взывает к ней, и я не собираюсь отказывать себе в этом. Ей будет больно узнать правду, если она будет заботиться обо мне, но ей будет больно в любом случае. По крайней мере, я могу предложить успокоение перед болью.
Я обнял ее за плечо после долгого молчания. Сначала она напрягается, замирая, как жертва, пойманная в пасть хищника. Проходит несколько сердцебиений, и она расслабляется, склоняя голову ко мне и положив ее мне на плечо.
— Никто не причинит тебе вреда, — говорю я. — Пока ты со мой.
— Вэш? — спрашивает она, все еще опираясь на меня. — Давай не будем увлекаться.
— Насколько я могу судить, ты была дана мне, рабыня, — я ухмыляюсь. — У тебя нет права голоса, как мне кажется.
Она чуть глубже прижимается лицом к моей коже и глубоко вздыхает.
— Еще посмотрим, — ее голос тяжел от сна, и незадолго до того, как она засыпает.
Я провожу большую часть ночи, прижимая ее ко мне, пытаясь запечатлеть все в моей памяти: запах, мягкие, но непослушные завитки ее волос, то, как ее горячее дыхание ощущается на моей коже, ее изгибы под моей рукой. Я хочу помнить, потому что знаю, что это не может продолжаться. Когда мысль о том, что Софи — последняя женщина, которую я когда-либо хотел обнять, входит в мой разум с большой дозой темноты. Она может быть последней женщиной, к которой я прикасаюсь, но это значит, что я умру в одиночестве, потому что то, что, между нами, не может пережить ложь, которую я скрываю.
На следующее утро она улыбается мне, когда просыпается. Я начал бояться, что она может уйти, сожалея, что открылась мне и позволила мне войти в свои стены, хотя бы немного. Однако она не показывает никаких признаков этого. Ее маленькие руки скользят вокруг моего торса, и она прижимает щеку к моей груди, глубоко вздыхая.
— Я не могу поверить во все это, — говорит она.
— Во что, быть рабом? — спрашиваю я.
— Нет. Ты. Не могу поверить, что сижу здесь с руками, обернутыми вокруг инопланетянина. Не могу поверить, что чувствую себя в безопасности рядом с кем-то вроде тебя. Я не могу в это поверить. Даже если это длится всего несколько дней, думаю, что именно так хочу их провести.
Я поднимаю брови.
— Не знаю, должен ли я быть польщен или оскорблен.
Она вздыхает.
— Ты должен быть польщен. Я провела всю свою жизнь, убегая от мужчин, а потом ты.
— Что заставило тебя передумать?
— Я поверила тебе. Ты сказал, что хочешь защитить меня. Я слышала, плохие люди говорят то же самое. Как какая-то ловушка, чтобы заставить меня понизить защиту, но я думаю, что ты это и имеешь в виду. И ты не сбежал, когда я рассказала тебе о своем прошлом. Я начинаю думать, что ты действительно заботишься обо мне.
— Да, — говорю я, поднимая ее подбородок кончиками пальцев.
Смотрю в ее большие глаза и в этот момент, я все, что она видит, и она все, что я вижу. Сначала наклоняюсь и нежно целую ее. Ее губы приятно согревают меня, и вскоре я чувствую ее язык во рту. Мой член твердеет, и я боюсь, что потеряю контроль, если это будет продолжаться. Я не знаю, как далеко Софи планирует зайти, но, если она не остановится в ближайшее время, я не смогу остановиться. Она целует меня глубже, ее лицо прижимается к моему, а пальцы скользят в мои волосы и обхватывают мою шею. Она закидывает ногу на меня, оседлав, пока ее киска не прижимается к моему члену. Я втягиваю дыхание, прижимая бедра к ней. Она тихо стонет у меня во рту.