– Ты, видно, не понял, почему в твоем книжном шкафу всего одна книга?
– Нет. Почему?
– Видишь эту стену? Джек заполнил ее теми книгами, которые сам прочел. А я поставила свою любимую книгу: начни с нее, если у тебя будет желание…
Я посмотрел на полки: тут были сотни книг, которые прочитал мистер Джек.
– Мне кажется, Джек воплощает все свои детские мечты, все свои планы, которые он строил в детдоме, а сейчас он пытается доказать себе и всем остальным, что чего-то стоит, – сказала Марси, улыбнувшись.
Прошло несколько дней. Я уже начал привыкать к своей новой жизни и одним ранним утром собирался в школу. «Мальчики, завтрак!» – услышал я тоненький голос Марси.
Я быстро сбежал по лестнице с рюкзаком на плече и сказал: «Мам, я очень волнуюсь. Но обещаю быть умнее всех!». Марси обняла меня и не смогла сдержать слез: ведь я назвал ее мамой в первый раз.
На улице была сильная метель. Мы ехали в школу примерно час. Джек сказал, что это самая лучшая школа в округе и в нее очень сложно попасть, если ты не сын начальника или еще кого поважнее. Я не знал, кем работает мой отец, но не стал спрашивать его тогда…
Школа располагалась в большом красивом здании, окруженном деревьями, высотой с небоскреб. Или мне так показалось? Мы зашли через парадный вход, нашли нужный класс, и Марси прошептала: «Все, дальше ты сам, ничего не бойся!..». А Джек похлопал меня по плечу и сказал: «После школы расскажу тебе что-то очень важное…».
Я зашел в класс, где были по меньшей мере двадцать учеников моего возраста и молодая учительница математики, которая сказала мне: «Привет! А мы тебя как раз ждем. Сойер, верно?». Я громко ответил: «Верно».
Выглядел я тогда немного смущенным. Меня посадили за парту к нелепой девочке в очках. Все шептались, рассматривая меня, и мне стало неловко. Следующие сорок минут, кажется, мало кто был занят математикой: все то и дело переговаривались. На перемене я стал знакомиться с моими новыми одноклассниками. Высокий рыжий парень сразу протянул мне руку и сказал:
– Густав.
– Сойер. – Я протянул ему руку в ответ.
– Недавно переехал? – спросил он.
– Шесть дней назад, – ответил я.
Проболтали мы с ним всю перемену, но тут прозвенел звонок, и все направились на урок искусства. Весь урок мы рисовали китов. У нас был классный учитель – настоящий художник, Горлан Воршал. Он рассказывал нам о своих экспедициях на Северный полюс. Рядом со мной сидела голубоглазая девочка с волосами цвета белого золота и очень красиво рисовала – намного лучше меня. Она, не отрываясь от холста, посмотрела на меня как на инопланетянина, а я засмущался.
Вдруг в класс зашел мужчина, и все встали. Это был директор школы, на вид ему было около сорока лет, крепкого телосложения, с явной армейской выправкой. Он подошел к учителю рисования и что-то прошептал ему. Тот сразу покачал головой и показал рукой в мою сторону.
«Парень – за мной. Пойдем, не бойся», – обратился директор ко мне. Я медленно подошел к нему, и мы вышли из класса. Директор отвел меня в свой кабинет: это была большая комната, стены которой украшали награды и благодарности. Я сел в кресло напротив его стола. Он спросил:
– Джек и Марси Линдслоу – твои родители, верно?
– Да, верно.
– Ты же знаешь, что ты их приемный, а не родной сын, верно?
– Сэр, мне тринадцать лет, я все понимаю и очень благодарен им, они…
– Постой, Сойер, – перебил он меня. – Мне только что позвонили из службы дорожного патруля и сообщили, что твои приемные родители погибли в автокатастрофе час назад. Твой отец, Джек, не справился с управлением и врезался во встречную машину… Прими мои соболезнования…
В этот момент весь мир для меня перевернулся. Дальше я не слышал, что говорил директор.
Мне было мучительно больно, я не мог поверить в то, что произошло.
Читатель, прости! Я пообещал говорить только правду, какой бы горькой она ни была… Сойер больше никогда не увидит учителей этой школы, никогда не заговорит с девочкой, которая сидела на уроке справа от него, и никогда не узнает, что хотел сказать ему Джек.
Попросту никогда…
Глава 2