— Такого не бывает, — вмешался Пепито. — На термометре делений выше сорока двух нет.
— Так это на твоём… А на моём — у нас самый лучший термометр — деление до сорока пяти, — не уступал Кике.
В самый разгар спора в комнату вошла мама Пепито, ведя за руку девочку.
— Это Кети. Она с тётей пришла к нам в гости. Примите её в свою компанию… Будьте вежливы, ясно? — добавила она, прежде чем затворить дверь.
Мальчики смотрели на вновь пришедшую без особого восторга. Она была такая же худая, как Кике, но блондинка, а у Кике волосы смоляные. Волосы у неё были очень красивые: длинные, до самого пояса; блестящие и мягкие, они покрывали ей плечи, и сразу было видно, что она ими очень гордится.
Действительно, девочка довольно хорошенькая. Она была бы ещё лучше, если бы не морщила пренебрежительно нос и не жеманничала. Ребята такого терпеть не могли.
— Что это за имя… Кети? — спросил Пепито, который как хозяин дома изо всех сил старался быть любезным.
— Просто… Кети, — ответила она, сморщив носик, как бы удивляясь вопросу.
— Да это же не человечье имя! Это же кличка какая-то! — с обычной для него непосредственностью настаивал Китаец.
— Что значит не человечье? — И, поняв, что она попала в общество обыкновенных глупых и необразованных мальчишек, еле удостоила их ответом. — Кети, можно Кета, а полное — Энрикета.
— Так бы сразу и сказала, — дружелюбно сказал Пепито.
— А почему тебя не называют Энрикетой? — упорно настаивал Китаец.
— Потому что это имя некрасивое, — ответила она, накручивая на указательный палец прядь своих великолепных волос.
— А зачем же тебя так назвали?
И хотя Пепито в упор смотрел на Китайца, тот не прекращал допроса. Но Кети снисходительно отвечала ему:
— Потому что так меня назвала моя крестная мать, а она очень старая и очень богатая. И мама говорит, что нужно поступать и делать так, чтобы она была довольна.
Вопрос об имени гостьи был исчерпан, хотя никто из ребят не понял последнего объяснения, да это для них не имело никакого значения.
Все замолчали и стали глядеть по сторонам — кто на пол, кто на балкон, вид у всех был скучающий.
— Давайте поиграем, — наконец предложил Курро.
— Во что?
Курро сунул руку в карман, потряс им так, что зазвенело его содержимое.
— В чапас.
— Я не буду… Я не умею играть в чапас, — спокойно заявила Кети.
— Не умеешь в чапас? А во что же вы, девчонки, тогда умеете играть? — спросил изумлённый Китаец.
— В дочки-матери, в принцесс… Можно сказки рассказывать.
Мальчики растерянно переглянулись.
— Играть в принцесс очень интересно, — продолжала Кети. — Мы наденем на себя разные платья, которые твоя мама, Пепито, даст нам… Нужны ещё какие-нибудь позолоченные вещи, чтобы сделать короны, и…
Кети не стала продолжать дальше, потому что по лицам ребят поняла, что в принцесс играть они не будут. Она умолкла и с оскорблённым видом стала накручивать волосы на другой палец.
Пепито понял, что нужно что-то придумать, чтобы вечер не пропал зря.
— Почему бы нам не поиграть в индейцев?
— И в индейцев я тоже не умею, — непреклонно заявила девочка.
Ребята с удивлением смотрели на неё, не понимая, как она-то в свои-то годы не умеет играть в такие игры.
— Всё очень просто, — пытался объяснить ей Пепито. — Слушай! Ты — индейская принцесса, пленница команчей…
— Если принцесса… я согласна, — и у Кети заблестели глаза.
— А раз ты пленница, мы привязываем тебя к перилам балкона и…
— Как привязываете?
И прежде, чем ребята успели ей объяснить что-либо, она завизжала, будто её режут.
— Тё-ё-ё… тя!
— Мы тебя привяжем совсем слабо, — пытался объяснить ей Пепито. — Сейчас увидишь. Будет очень интересно. Тебе ничего не надо будет самой делать, мы тебе всё объясним. Ты принцесса Белая Пушинка, а он, — он указал на Китайца, — он будет диким индейцем из племени команчей. Он берёт тебя в плен. А мы, храбрые сиу…
Но предполагаемый команчи не дал ему докончить.
— Я диким индейцем не буду!
— Китаец, не будь занудой!
— Или я буду сиу, или я не играю!
Сошлись на том, что все будут сиу и вместе найдут принцессу Белую Пушинку, привязанную к дереву дикими команчами. Деревом, естественно, будут перила балкона.
— На балкон не хочу… там холодно, — не соглашалась Кети.
— Ладно… мы привяжем тебя к ножке буфета. — Пепито, как всегда, быстро находил выход.
На том и порешили. Верёвку сделали из лоскутов, которые хранились в ящике швейной машины, удлинили её шнуром от портьеры и привязали Кети на совесть, так, что она не могла пальцем пошевелить.