— Айк?
— Я здесь. Спасибо, Лидия, — он кивает доктору Бойл, и она выходит из комнаты осторожно прикрыв дверь. Стук ее каблуков разносится приглушенно.
Я хочу встать с дивана и обнять брата, но тело снова не слушается меня. Я превратилась в лед. Ледяную скульптуру.
— Айк, что происходит?
— Ханна, ты больна. Тебе нужно лечение. Я уже говорил тебе об этом, но ты меня не послушала. Пришлось принять меры.
— Какие еще меры? О чем ты?
— Ты должна лечиться.
— От чего?
— У тебя небольшое расстройство. Мозги поправят немного, и мы вернемся домой.
— Мозги?
— Да.
— Мои мозги в порядке. А твои?
— Не спорь, Ханна. Ты не в порядке. Ты не проходила лечение, ты не слушала меня, ты продолжала себя резать, и ты не можешь сама остановиться. Ты больна.
— Я не больна!
Неужели это мой брат? Неужели, это Айк говори мне все эти вещи?
— Ты прекрасно знаешь, почему я не хожу к врачам и прекрасно знаешь почему я причиняю себе эту боль. Ты ведь знаешь эти правила!
— Ханна, послушай.
— Ты меня послушай! Ты сказал, что нужно следовать правилам и тогда все будет хорошо! Ты так говорил!
Слезы брызжут из моих глаз, но я не чувствую этого. Я покрыта толстой коркой льда. Тело дрожит от каждого моего вдоха и выдоха.
— Ханна, — его руки хватают меня за плечи.
— Ты зачем это делаешь? Зачем ты так говоришь?
— Тебе нужно это лечение. Все будет хорошо.
— Мне не нужно лечение. Лечение нужно тебе.
— Послушай.
— Нет! Ты не Айк, ты только притворяешься моим братом. Я хочу домой.
— Ты поедешь домой, как только подлечишься.
— Вы все тут глухие, что ли? Я не больна и мне не нужно лечение. Я ничего не сделала.
— Сделала, Ханна, сделала, — его глаза разговаривают со мной. Он злится.
— Что я сделала? Оставила несколько шрамов себе на память? Это я сделала?
Я не замечаю, как начинаю кричать.
— Ты убила его. И сейчас наказываешь себя за это. Но после лечения тебе станет лучше. Я помогу тебе.
— Я никого не убивала.
— Ты просто не помнишь.
— Что за бред? Ты, сейчас, серьезно?
— Вспомни, Ханна, вспомни. Тот день. Простыни. Кровь. Лезвие.
— Стой!
В голове кружатся непонятные образы. Простыни, кровь. Нет-нет-нет! Этого не может быть!
— Я убила кого-то?
— Ты убила то чудовище, которое называло себя моим отцом.
— Я убила его?
— Да, ты убила его. Я обещал, что сделаю все возможное и никто об этом не узнает, но ты не выполнила условия нашей сделки.
— Подожди, подожди.
Мысли кружатся все быстрее. Простыни, кровь, простыни, кровь, простыни, кровь…
— Я не должен этого делать, но мне приходится. Пойми меня. Я не могу больше наблюдать за тобой со стороны.
— Я не убивала никого. Он был жив. Он был жив, Айк!
— Нет, Ханна, он умер, когда я пришел.
— Нет-нет-нет, ты врешь, Айк!
— Зачем мне врать?
— А как же, Эвелин? Он убил Эвелин!
— Нет никакой Эвелин.
Он шумно выдыхает. Он снова злиться. Айк ненавидит меня. Но зачем он врет?
— Ты не можешь так говорить.
— Ханна, Эвелин это плод твоего воображения. Я не спорил с тобой, потому что думал, что ты оправишься. Все придет в норму. Мы придумали все эти правила для тебя. Чтобы тебе стало лучше. Чтобы ты смогла вернуться к нам: ко мне и маме. Но, кажется, я сделал только хуже.
— Ты врешь!
Я кричу так, что у меня болит горло.
— Ты врешь!
— Я не вру, Ханна, — он разговаривает со мной сквозь зубы.
— Что это за место? Психушка, да?
— Нет.
— А что тогда? Меня отсюда не выпустят?
— Сначала вылечат, а потом обязательно отпустят домой.
Он качает головой, я вижу раздражение в его глазах. Что-то гадкое всплывает в моей голове. Я помню, но что именно? Что происходит…
— Забери меня отсюда. Я сделаю все. Я не могу быть здесь, прошу.
— Не могу, — Айк качает головой, и я понимаю, что он уже все решил. И теперь не собирается передумать. Тогда мне нужно самой отсюда выбраться. Не хочу чтобы меня лечили от того, чего у меня нет. Я не больная. Я никого не убивала. Отец был жив, когда пришел Айк. Он был жив, я ничего не сделала. Тогда почему по правилам жила я, а не он. Что произошло в тот день?
— Я прошу тебя, Айк. Я буду очень осторожна. Буду посещать все приемы. Не буду больше нарушать правила. Я обещаю, — незаметно для себя я снова плачу. Слезы неприятные, мокрые заливают мои щеки и шею.