— Вы правы, но у меня были дела, которые я не успела решить. Как долго я здесь нахожусь?
Доктор Бойл молчит. Ее глаза внимательно изучают меня, и она выдыхает.
— Ладно, Ханна. Одна встреча с твоим другом. Здесь. И ты перестаешь противиться лечению.
— Договорились. Но у меня нет номера Дастина.
— Он оставил свои контакты твоему брату. Мы свяжемся с ним.
— Спасибо.
Голова становится все легче и легче. Я ощущаю себя почти невесомой.
— Пойдем, я провожу тебя в комнату. Ты устала.
— Хорошо.
Руки Доктора Бойл сухие и жесткие. Она касается моих оголенных рук, и я буквально падаю. Что это за таблетки, которые я приняла? Воздух в моих мыслях, все так просто…
Бледно-розовые простыни справа начинают приобретать темный цвет. Я вижу, как проступают знакомые узоры все четче и четче. Что это? Что это такое?
Это кухня. Точно, наша кухня в старом доме. Только почему я это вижу? Мои любимые кружки с медведями. Холодильник, раковина с небольшими ржавыми разводами, стол и ложки. Ханна стоит ко мне спиной. На ней сегодня платье. Голубое с цветами. Она что-то напевает. Что-то знакомое, но я не могу вспомнить, откуда эта песня… В руках полотенце. Посуда. Она вытирает тарелки. Это тот самый день? Я помню его… или нет. Где границы моего сна и реальности? Айк не может быть прав или может… Мне нужны ответы на мои вопросы. Я столько времени пыталась жить чьей-то жизнью. Не своей, чужой. Пыталась спрятать себя на виду у остальных. Старалась жить по правилам, которые должны были меня спасти. Но правила перестали работать. Почему? Ведь, работали столько лет?
— Ханна?
Ханна оборачивается, и я вижу ее улыбку.
— Что ты делаешь?
— Мою посуду. Мама просила убраться.
— Но сегодня очередь Айка.
Ханна смеется, откинув распущенные волосы назад.
— Он никогда не соблюдает эти очереди. Зато у меня теперь есть билет в кино.
— В кино?
— Да.
Точно…. Билет в кино…
— Ты пойдешь в кино одна?
— Нет.
Темный зал, мелькающие герои на экране. Кто-то держит меня за руку. Но кто это?
— С кем ты пойдешь?
— А ты не помнишь?
Ханна снова смеется.
— Не помню.
Ханна не останавливается. Ее смех разносится по всему дому, заползает мне в голову и звенит у меня в ушах.
— Перестань.
Но она не отвечает, я снова вижу белесые стены и свет под потолком.
Я снова одна, в этом ужасном месте. Так кто был в кино? Вспомни, Ханна, вспомни! Это важно! Мне нужен тот день, иначе я сойду с ума! Как я могу забыть такое? Я убила отца? Я его убила? Как я это сделала? Как?
Глава 11
Мои пальцы так и чешутся схватится за что-нибудь острое и сделать еще одну отметку на уже зажившей коже. Боль успокаивает, не дает тебе потеряться в дебрях твоего сознания. Мне нужно перестать это делать. Нужно перестать. Ногти аккуратно подстрижены на ногтях, но я не могу перестать царапать свою руку. Что-то здесь не так. Что-то происходит. Мне нужно перестать делать все то, что я делала до этого. Я должна вернуть ту Ханну, которая смеялась на кухне вытирая посуду и собиралась в кино. Она так прекрасна. В ее жизни нет правил, в ее жизни цветет поле цветов и дует легкий ветерок. Он может распустить волосы и беззаботно смеяться. Она может ходить в кино и держаться с кем-то за руки. Она волшебна. Так почему я стала такой? Почему я больше так не делаю. Почему мое тело покрывают шрамы, почему я следую безумному графику, почему не смотрю людям в глаза, почему?
Не нужно искать виноватых. Всегда во всем есть и твоя вина. Всегда. Ты не можешь быть просто невиновной. Без вины виновата? Так говорится, да? А если тебе 14, и ты полна жизни и любви? Если ты свободна в своих поступках и в своих мыслях, если тебе неведом страх, тяжесть в груди, боль, разрывающая твои внутренности… можешь ли ты внезапно стать виновной и убить своего отца?
— Ханна!
— Да, доктор Бойл.
Женщина ступает почти беззвучно. На ней нет туфлей, она обута в мягкие тапочки. Все та же голубая форма и собранные волосы. Те же руки с выступившими венами и все те же морщинки вокруг глаз. Она присаживается на край кровати.
— Мы связались с Дастином. Он, к сожалению, отказался увидеться с тобой.
— Отказался?
— Да. Мне жаль. Он сказал, что желает тебе скорейшего выздоровления, но пока очень занят.
— Понятно.
Конечно же, она врет. Дастин не мог так сказать. Он хотел разгадать мою загадку. Как он может отказаться покопаться в моей жизни еще раз?