Корабль тем временем идет теплыми водами Индийского океана навстречу своей судьбе. Раскрываются остальные подробности того дня, вернее ночи, когда Стивен потерял свою двоюродную сестру. Он в отчаянии пытается покончить с собой, но его спасает...убийца...
Жизнеописательные истории и расписанные в виде кратких заметок, хронологические вставки с фронтов уже начатой Крымской войны блекнут пред всем. Бандиты на судне - энтропия произошедшего в день смерти девушки целиком снимается в повестки дня. Однако их поведение никоим образом не отличается от остальных. Дальнейшее описание романа приглушается из-за того, чтоб не сорвать одну из главных и непредсказуемых интриг....
Бандиты, одетые уже «по уставу», мирно проживают день за днем, интегрируясь целиком и полностью в новую жизнь. И они не противятся ей. Лишь общий вид выдает их недавнее прошлое - зверская худоба, странные словечки, да и чудесная игра со сверчками - индонезийский «секрет», захвативший всех на судне. Лишь один Стивен грустит, рвёт на себе волосы. Контраст передаваемых сцен создает томительное напряжение, подталкивающее читать и читать.
Накал страстей в борьбе между Тоддом и семьями, объединенных общим врагом и горем, пришедшим, не во время...Хотя какое горе может придти в нужный час?
...К Тодду в сновидении приходит святой Августин, который рассказывает невероятную историю.
Корабль останавливается в нескольких портовых городах Индии для приобретения провизии и топлива...
Волей дурманящей наживы бандиты доводят своё нехитрое искусство до абсурда, вынуждая изголодавших к азарту военных в буквальном смысле подчиняться их желаниям. Смехотворные сверчки превращаются в средство манипулирования, коим наделены разве что казино и игральные дома. Рассказывается о попытке нарушить это дурманящее спокойство несколькими военными. На судне практически узнают о том, что в ряд служителей отчизны затесались чужаки - ведь даже с учетом убитых трех господ (Сидни не в счёт), на судне было на пять человек больше, чем должно было быть. В эпоху, когда фотография только зарождалась, а бумага не давала никакого ответа, такое было возможно...
Автор рассказывает арабскую притчу о равновесии в весах, лейтмотив будущих событий. Ночью, случайно узнав о сговоре против них, бандиты принимают решение отыскать наиболее «серых» и неприметных, бросив их за борт, тем самым решив вопрос...
Трагикомическая история прочитывается так, будто огромный корабль - воздушный шар, а случайным образом отобранные зеваки, случайно вышедшие из своих кают - мешки с песком.
Корабль пересекает Мраморное море. Повествование томит историческими вставками, рассказывая о положении сил англичан и французов на середину осени 1854г.
«Рассказчик» - полевой госпиталь, в котором происходят ежедневные чудеса воскрешения. Словно кажется, что и нет никакого пролога, пережитого раньше. Но нет, обманчивое созерцание «энциклопедичности» исчезает с первым выстрелом начатого сражения у Инкермана.
Война раскрывает истинную цель произведения, яростно отбирая каждую строку, каждый слог, у второстепенных, «попутно заходящих историй». Не жадничая лишь с описанием Крымского берега, битвы за Севастополь. Бандиты, не придумав ничего, решаются на то, что и все остальные. Армейский порядок условий войны доходит и до «глупых австралийцев». И имена обретают те, кто имени с роду не имел... Взамен тех, кого давно уже нет...
«Стивен» давно мертв - его судьба предрешена орлом стервятником (Он хоть и добрался берега небольшого пустынного острова, но не одолел зной и безлюдность тех мест). Но его имя живо - теперь уже в «реинкарнации» в виде убийцы: «главаря» бандитов. И не суть, что они не похожи, ведь бумага всё стерпит..снова.. Как в суде над отцом Стивена. В те дни идёт суд по сфабрикованным и высосанным из пальца, делам в отношении всех, на кого ранее у Тодда не хватало ни сил, ни терпения.
Инфернальная картина сражения с ярчайшими подробностями категорична и принципиальна: не так важно кто ты, какого цвета твой мундир и какой «давности» твоя щетина - ведь тебе уготовано погибнуть здесь. Следуем дальше, пропуская многое (в этом кратком изложении), как например прелестный эпизод с почтовыми голубями, совместивший до боли жуткий реализм с игривостью философии, рассказами про готов и Инкерманские пещеры, кульминационными событиями в первой сюжетной линии.