Они ведь были такие молодые, вся жизнь впереди. А у этого, здоровенного амбала, как сказал Артему дежурный по КПЗ младший сержант, даже жена с маленьким сыном осталась. Ребенок теперь наполовину сирота. Из-за него. Перед глазами всплыла картинка вываливающихся из живота внутренностей, и Артем рванул к параше.
[1] КПЗ — камера предварительного заключения. Здесь и далее примечания автора.
[2] В описываемое время в СССР максимальный срок наказания составлял 15 лет. Исключительная мера наказания — расстрел.
[3] Согласно п. 10 ст. 39 УК РСФСР 1960 года совершение преступления лицом, находящимся в состоянии опьянения, с учетом всех обстоятельств дела и характера самого преступного деяния могло быть по усмотрению суда признано как отягчающее обстоятельство.
Глава 2
Вообще, этот дежурный младший сержант, видимо от скуки, много рассказал Артему о том, что его ждет впереди. Оказывается, в УК РСФСР, который зачитал ему милиционер, имеется целых пять статей за убийство. Начиная от убийства из хулиганских побуждений или совершенного с особой жестокостью до убийства по неосторожности. И если в первой статье срок наказания начинается от восьми лет и вплоть до смертной казни, то в последней предусмотрено наказание лишь до трех лет лишения свободы или даже исправительные работы.
— Если повезет, — вещал сержант, — то квалифицируют твое преступление по 104-й статье УК как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насильственными действиями потерпевших. Там максимальный срок — лишение свободы до пяти лет или вообще исправительные работы до двух лет. Судя по твоему рассказу, такое вполне может быть.
— А если не повезет? — с замиранием сердца спрашивал Артем, словно слова сержанта могли хоть что-то изменить.
— Ну, если не повезет, — с видом знатока тянул дежурный по КПЗ, — например, родители кого-то из убитых окажутся большими шишками или судья не с той ноги встанет, то могут и 102-ю припаять. Там можно набрать отягчающие обстоятельства — алкогольное опьянение, например. Или, скажем, тот же пункт «з» — убийство двух или более лиц. Пункт «г» опять же — убийство с особой жестокостью. Хотя не думаю, как раз жестокости не было у тебя, удар — смерть. Но кто его знает, как суд сочтет…
— И что тогда? — истекал холодным потом Артем.
— Тогда опять же как повезет. Могут дать и восемь лет. А если не повезет — расстреляют. Как судья решит или как его «подмажут».
И младший сержант ушел, оставив Артема в состоянии полного раздрая чувств и мыслей о собственном будущем. Подарив ему, впрочем, и некоторую надежду.
Так прошло еще часа два, сна не было ни в одном глазу. Да и за предыдущие дни он успел выспаться.
— Эй, сосед! — закричала вдруг цыганка. — Не спишь?
Эхо в пустом КПЗ было еще то! Артем привалился к двери и крикнул в ответ (все какое-то развлечение):
— Нет, не сплю. Чего тебе?
— Меня Злата зовут, а тебя как?
— Артем.
— Красивое имя, — похвалила Злата. — А чай у тебя есть, Артем?
— Нету.
— А курево?
— Я не курю.
— Беда, — пригорюнилась Злата. — Как же ты жить-то будешь дальше без курева?
— Жил как-то до этого — и ничего.
— Эх, Артемка, лихой ты, видно, парень, четверых завалил! Но только о прежней жизни теперь забудь. Если лоб зеленкой не намажут, то из удовольствий у тебя останется только одно — покурить. Ну или «гуся передернуть», — хохотнула она.
— Чем лоб не намажут? — удивился Артем. Про «гуся» он понял интуитивно и тему эту развивать не захотел.
Злата засмеялась:
— Э-э-э, да ты еще совсем зеленый! Первый раз на нарах, да?
— Первый, — ответил Артем осипшим голосом.
Ему так стало себя жалко в этот момент, до слез.
— Ну ничего, — успокоила цыганка, — еще все узнаешь, времени у тебя много будет. «Намазать лоб зеленкой» значит расстрелять. Шутка такая, понял? Чтобы пуля инфекцию в мозг не занесла.
И цыганка весело рассмеялась. Ей-то что? Ей расстрел не грозил. Как понял Артем, она здесь 15 суток отбывала за приставание к прохожим с гаданием.
— Понял, — пробурчал он, и горло сжалось в попытке сдержать стон.
А цыганка все не унималась, видно, скучно ей было. Да и дежурный не прерывал их разговор, ему тоже, наверное, в развлечение. Впрочем, и самому Артему так было легче, отвлекало от мыслей о будущем.
— Тебе лет-то сколько, Артем?
— Двадцать исполнилось весной.
— Эх, — опять вздохнула цыганка, — совсем молоденький, сам себе жизнь сломал! Успел хоть с женщиной-то побыть, а?