– Кто же это был?
– Хм, кто его знает. Тот человек, наверное – Кейди. Большинство ребят не слышали выстрела. Я не слышал, а жаль. Он стрелял издалека.
Картина стала проясняться.
– Расскажи мне, как все было с самого начала.
– Я работал по металлу. Ну и стащил у мистера Менарда бомбу из стружки. Хотел показать ее Деви Джонстону, а потом незаметно положить ее на место. Но меня поймали. Поэтому десять дней я должен был мыть посуду. И это был последний день. Никто не любит мыть посуду. Особенно металлическим ежиком. Меня наказали на десять дней – посчитали мой поступок воровством, а почему?.. Вот я и сидел возле сарая и мыл под краном посуду. Когда уже оставалось совсем немного посуды, я почувствовал удар, бабах! И подумал, что кто-то хочет напугать меня. А потом почувствовал – рука теплая. Я посмотрел на руку – она вся в крови. Я завопил изо всех сил и примчался в домик мистера Менарда. Ребята, увидев, что я в крови, тоже заорали и побежали туда. Там мне наложили жгут. И вдруг стало очень больно. Я даже немного поплакал. А потом пришли Томми и Нэнси, и приехал шериф, и мы поехали сюда со скоростью миль сто в час, да еще с включенной сиреной.
– Что сейчас? – спросил Сэм, повернувшись к Кэрол.
– Доктор Битти сказал, что ему нужно остаться здесь на ночь, а завтра его можно будет забрать.
– Будет шрам, – с жаром произнес Джеми. – Настоящий шрам от пули. Интересно, будет он ныть к непогоде? По крайней мере я не знаю ни одного мальчишки, у которого был бы шрам от пули.
В этот момент в палату впорхнула медсестра и сказала с улыбкой:
– Время для нашего ветерана принять таблетку – и бай-бай.
– Да не хочу я спать!
– Сестра, когда мы сможем снова его увидеть? – спросила Кэрол – В пять, миссис Боуден.
По лестнице они спустились в больничный холл. Кэрол, на лице которой был написан ужас, повернулась к Сэму и тихим голосом, так, чтобы Нэнси было не слышно, прошептала бескровными губами:
– Что теперь? Что? Когда он убьет одного из них?
– Не нужно, дорогая.
– Папа, сюда идут шериф Кантц с Томми.
– Нэнси, посиди, пожалуйста, с мамой там на диванчике.
Шериф оказался крупным мужчиной в джинсах и рубашке цвета хаки. На поясе у него висел пистолет, в руках он держал широкополую шляпу. Он задумчиво пожал Сэму руку. У него был усталый голос.
– Думаю, нам никто не помешает поговорить вон там в уголке. И ты, Томми, присоединяйся. Они сдвинули стулья.
– Я хотел бы задать вам пару вопросов, мистер Боуден. Похоже, что стреляли с расстояния метров в шестьсот пятьдесят. Для сведущего человека, вооруженного винтовкой с оптическим прицелом, этот выстрел не представляет особой сложности. С поправкой на ветер я положил бы почти каждый выстрел в мишень размером с тарелку. С юга дул порывистый ветер. Мальчик стоял лицом на восток. Порывом ветра пулю отнесло на несколько сантиметров. Его не пытались напугать. Его пытались убить. Положи он пулю на пару сантиметров правее, и мальчик бы рухнул замертво.
Сэм проглотил комок:
– Мне кажется, вы…
– Я говорю о фактах, мистер Боуден. Я говорю это не потому, что хочу лишний раз доставить вам беспокойство. С вашей женой я не стал бы, конечно, так разговаривать. Если бы ему удалось совершить задуманное – убить мальчика – у нас были бы трудности с определением места, откуда был произведен выстрел. Но он промахнулся, и пуля прошила стенку хибары, что дало нам траекторию полета пули. Она не могла быть прямой. Поэтому мы вычислили, что стреляли со стороны пригорка, который дети называют Холмом Теней. Там много мест, с которых хорошо виден лагерь. Мой заместитель Ронни Гидеон уже работает там. Он способный парень, к тому же знает лес и умеет распознавать следы. И будьте уверены, он найдет место, откуда стреляли. Мы приехали слишком поздно – не знали, кого конкретно искать. Я полагаю, вы подскажите нам, что это за человек, мистер Боуден.
– Я не в силах доказать, что это он стрелял, что это он отравил собаку. Но я знаю наверняка, что это был Кейди. Макс Кейди. Прошлым сентябрем он освободился из тюрьмы. Ездит на старом «Шевроле»-седане. Позвоните капитану Даттону в Нью-Эссекс, и он даст вам всю информацию на него.
– Должно быть, крепко он вас ненавидит.
– Из-за меня его приговорили к пожизненному заключению. Но выпустили через 13 лет. Он отбывал свой срок за изнасилование четырнадцатилетней австралийской девушки во время войны. У него вся семейка такая. Он злобен, и, я думаю, он не просто сумасшедший.