— Что ты здесь делаешь, Бри? Я же ещё на вечеринке с тобой простился.
— Ай, Энджелл, — каким-то противно-капризным тоном заканючила она, — я же просила тебя не уезжать, но ты не послушал.
— И ты поехала за мной? Ты села за руль в таком состоянии?
— Подумаешь! — послышался её чудаковато-дурашливый смех. — Какое там состояние
— всего парочка бокалов!
Я ощутила, как от удивления мои глаза стали стремительно округляться, и, если бы не дождевые капли, упавшие на нос, я бы, пожалуй, превратилась в лемура. Ничего себе, у девахи выдержка! Парочка бокалов — и она всё ещё способна сесть за руль? Да я бы после такого даже в салон попасть не сумела. Разве что в качестве багажа. Да и то складируемого кем-либо.
— Так зачем ты приехала? — слышалось дальше. Определённо, этой гостье Росс был не очень-то рад.
— Я хотела поговорить. На вечеринке мы этого не успели.
— Поговорить? О чём? Впрочем, иди сюда, под навес. Дождь начинается. Ты промокнешь.
Послышался шорох, приближающиеся шаги, и, понимая, что эта парочка вот-вот появится в поле видимости, я опрометью впрыгнула в фонтан и испуганно вжалась в тётку. Держу пари, в этот момент я ничем от неё не отличалась. Разве что наличием одежды и целостностью обеих ног.
Шаги приступили ближе, и тотчас на площадку у бассейна вышел облачённый в стильную фиолетовую рубашку и чёрные брюки Энджелл, державший под руку сухую костлявую кочергу — почему-то именно это сравнение пришло мне в голову при виде скачущей рядом с ним бой-девки. Одетая в красное вечернее платье на тоненьких бретелях, с распущенными чёрными, как смоль, волосами, она держалась довольно развязно: вышагивала с такой самоуверенностью, как будто была у себя дома, идиотски посмеивалась и всякий раз хваталась за Росса, как только черти норовили её уронить. А они пошатывали её изрядно, выдавая не столько непомерно высокие каблуки, сколько количество выпитых горячительных напитков.
Стоит отметить, что к невоздержанности в их употреблении я отношусь категорично. Пьяный мужик, вымакивающий собой лужу и еле ворочающий во рту языком, всегда являл для меня жалкую картину, способную убить к нему всякое чувство. Но хмельная женщина была зрелищем куда более мерзким. Особенно в паре с трезвым мужчиной.
Словом, увидав поддатую гостью, я ощутила шевельнувшуюся внутри непримиримость по отношению и к представительницам своего пола и даже испытала за некоторых из них стыд. Мне эта особа выдалась стервозной, до ужаса беспардонной и даже чем-то зловещей. Было что-то знакомое во всём этом. Казалось, повернись она лицом — и я увижу хищный оскал с обнажёнными в нём зубами. Но вот девица повернулась — и я изумлённо распахнула рот. Так это же Бриар Винклер! Вот это сюрприз! Так вот с кем развлекается Росс?! Ну, и вкус у него!
— Итак, Бри, — он усадил её на кожаную сидушку садовой качели, — я слушаю тебя. Что ты хотела сказать мне?
— Я хотела пригласить тебя куда-нибудь после вечеринки, но ты так быстро сбежал. Почему ты ушёл с неё так рано?
— Я устал от музыки и шума и поехал домой. Не вижу в этом никакого криминала.
Голос дядюшки Ау звучал спокойно, но довольно сухо, глаза обдавали собеседницу заметным холодом, подтверждая мои подозрения, что он не очень-то её привечал. Видимо, её напыщенность и надменность ему также претили. И вдруг меня осенило: так это и была та ряженая курица, о которой говорила миссис Дейвис! Та самая, которую Росс без конца от себя прогонял! А она являлась либо настырной бесстыдницей, либо пустоголовой клюшкой, которой всё было невдомёк. Если бы со мной он так держался, я бы уже давно предпочла улизнуть. Бриар же не только не конфузило всё это, но и, казалось, напротив, придавало задора, отчего она невероятно жеманничала — причём до неприятного притворно — и извивалась, словно змея.
— А я тебя и не обвиняю, — фальшиво-слащаво промымрила она.
— Тогда зачем за мной увязалась?
— Ну, Энджелл, милый, не сердись. Мы так давно не виделись. Я очень скучала. А узнав, что ты приедешь на вечеринку...
— Ты знала, что я буду на ней? Откуда?
— Терри сказал мне.
— Терри? Ну да, как я мог забыть, что вы с ним друзья?! Снова этот неугомонный Терри! Всё же когда-нибудь я нащёлкаю ему по лысине: тебя он уведомил обо мне, а вот мне о тебе не сказал ни слова.
— Но ведь ты бы не пришёл, узнав, что я на ней буду. Верно?
— Конечно. Я бы остался дома и занялся каким-нибудь делом.
Такое откровенное признание любую другую нормальную женщину непременно повергло бы в шок, однако беспардонная Винклер осталась невозмутимой. Напротив, её тёмные глаза вдруг наполнились сексапильным блеском, лицо приняло неоднозначное выражение —хитровато-коварное и немного хищное, — а с зазывно улыбнувшихся губ слетело: