– Невероятно!
Виктор, озадаченный таким состоянием наставника, даже привстал с места:
– А в чём дело?
– Единение сознания, родственные души. Я о таком только слышал.
– От кого?
– От настоятеля монастыря, но это было очень давно.
– Так в чём преимущество этого состояния?
Грин победно хлопнул ладошами:
– Бинго! Это комп пашет на двух процессорах, которые не только не конфликтуют в единой операционке, а наоборот, дополняют друг друга, удваивая скорость обработки информации.
Николай на слова Григория лишь покачал головой:
– Ну ничего себе – апгрейд системы.
Карл отрицательно покачал пальцем:
– Не только системы, но и параметров сознания.
Грин в задумчивости пошевелил пальцами рук:
– Похоже на бета-версию, проверяются все параметры на жизнеспособность и выявляются уязвимости. А позже, когда организм сформируется, закрепится основная версия.
Карл встрепенулся:
– Организм сформируется, когда пройдёт пубертатный период. Ты хочешь сказать, Гриша, что сейчас их сознание работает на открытом коде?
– Похоже на то. Я теперь точно знаю, откуда Билл Гейтс слизал винду.
Раздался дружный хохот. Карл, вытирая салфеткой выступившие от смеха слёзы, простонал:
– Ты хочешь оспорить авторское право Гейтса?
– Не, его я уважаю, но всё равно – подглядывать за чужим творением нехорошо.
От нового взрыва хохота в окнах задребезжали стёкла. Отсмеявшись, Карл развёл руками:
– Ну, с моими делами вроде всё. Можно переходить к вашим.
Все недоумённо переглянулись. Виктор, прокашлявшись, пояснил состояние людей:
– Видите ли, Карл Фридрихович, о детях мы и собирались поговорить.
– А, ну, видите, как удачно всё получилось. Я и свои дела решил, и ваши.
Все расходились по домам в хорошем настроении – мечта стала ещё на шаг ближе.
Глава 5 Новый дом
В то время, как взрослые решали глобальные проблемы, жизнь в приюте шла своим чередом. Катя, только пришедшая на смену, стояла возле стола дежурной и листала журнал учёта и наблюдений за воспитанниками. Сверила поимённо выписанные рецепты и количество ампул от инъекций, чтобы сдать их Нине под роспись. А у неё их принимали уже Иннокентий Афанасьевич и представительница органа за контролем оборота сильнодействующих препаратов. Проверив и разложив их по упаковкам, она вздохнула:
– И зачем эту гадость детям колют?
От грустных мыслей её отвлёк голос Маши:
– Поберегись!
Катя, почувствовав недоброе, спряталась за стол. На том месте, где она только что стояла, скрипнув тормозами, остановился «гоночный болид». Рыжие вихры, перестав чувствовать потоки ветра, улеглись на плечи её хозяйки. В соседнем кресле, пристёгнутый ремнём безопасности, сидел бледный Даниил. Поняв, что на этот раз угроза миновала, он блаженно прикрыл глаза. Маша, чуть привстав, заглянула в открытый журнал. Не найдя ничего интересного, помахала рукой девушке:
– Катя, привет! Как жизнь молодая?
– До этой минуты чувствовала себя уверенней. Вы куда несётесь?
– На завтрак.
– Баба Вера вроде ещё не подымалась.
– А мы её там подождём. Всё равно кроме нас туда никто не ходит.
– Ну, идите, поговорите с ней. Любит она вас, оболтусов.
Маша довольно хмыкнула:
– Нас все любят, мы прикольные! Правда, Ден?
Парень приоткрыл глаза и осоловело осмотрелся вокруг:
– Угу.
Катя только руками вплеснула:
– Машка, опять Даньку всю ночь заставляла книжки тебе читать?
– А я виновата, что у него дикция хорошая? Его даже Евгения Карповна хвалит за чистоту и выразительность речи. Фу, еле выговорила!
– А кстати, как пятый класс окончили?
– Великолепно! Нас обозвали вундеркиндами и обещали внимательней к нам присмотреться.
– Это кто вам такое пообещал?
– Да эта, цапля худая, с гнездом аиста на голове. До самого ужина мурыжили со своими уравнениями.
– И она здесь была?
– Была. «Какие прелестные детки, вас хоть сейчас на олимпиаду отправляй». Тьфу – убогая!
– Маша, так нельзя на взрослых говорить!
– Да это не я её так назвала, но попали в точку.
– Всё равно – нельзя.
– Хорошо, Кать, не буду! Вот ты хоть и взрослая, а не умничаешь, жизни не учишь. С тобой вообще легко.
– Да какая я взрослая! Я тебе по секрету скажу, я ещё даже куклу свою не похоронила.