Мы слышали нервные выкрики Ксении и молчали. Все были потрясены случившимся. И только Марков, сохранявший самообладание, хладнокровно процедил сквозь зубы:
– Хватит кудахтать, курица! Сядь и угомонись…
Ксения повернулась к нему, хотела что-то сказать, но покорно уселась на стул.
– Приходил Раструбов, – произнес в неловкой тишине Барсуков. – Завтра он сможет вывести кого-то из нас через болото. Первый рейс, так сказать.
– Не «кого-то», а меня, – раздраженно отозвалась Ксения. Мы так договаривались. Потом я вернусь из Москвы с деньгами.
– Лучше бы со следственной бригадой и ОМОНом, – заметил Марков. – Мы-то, может быть, и выберемся из Полыньи, а остальные жители? Здесь надо всех эвакуировать.
– Что же ты, сыщик, ничего не можешь сделать? – спросила Маша. – Неужели так трудно найти убийцу?
– Сама попробуй, – буркнул Егор.
– А может быть, – усмехнулся Комочков, – этот убийца – среди нас? А что? Как только мы приехали, так и пошли трупы. Мне кажется, это Сеня орудует.
– Сволочь, – прошипел Барсуков. – Надо было сначала тебя удавить…
– Вот-вот, – продолжил Комочков. – Видите, как он запел? Он на меня давно зуб точит. Не знаю, правда, за что.
– Скоро узнаешь, – пообещал Барсуков.
– Прекратите, – вмешалась Милена. – Как малые дети, право. А ты, Ксюша, на мою долю денег не бери. Я здесь останусь.
Мы все посмотрели на нее с недоумением. Особенно я.
– У тебя тоже крыша поехала от местного воздуха? – спросила Ксения. – Как это понимать?
– Считай, что я не могу оставить мужа, – ответила Милена.
Она бросила на меня такой взгляд, какого я давно не видел. И я пожалел, что нас тут так много. А я-то, дурак, гоняюсь за Валерией, Девушкой-Ночь, хотя совсем рядом сидит женщина, которая меня действительно любит, полюбила теперь – я чувствовал это. Благодарно положив руку ей на колено, я тихо сказал:
– Спасибо, но лучше тебе все-таки уехать. Ситуация здесь становится непредсказуемой.
– Чепуха! Вы остаетесь здесь втроем, три мужика, а кто-то должен о вас позаботиться, хотя бы пищу приготовить?
– Не надо! – тотчас же отозвался Комочков. – Вот пищу, пожалуйста, не надо.
– На тебя блажь напала, – со злостью сказала Ксения.
– Нет, любовь, – ответила Милена. – Но тебе этого, подруга, не понять.
– Где уж нам! Мы ведь с чужими мужьями и женами не спим.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Барсуков.
– А то, что, может быть, и Маша здесь останется? Может быть, мы тут все шведской семьей заживем?
– Дура! – сказала Маша. – Я всегда это знала.
– А ты…
– Ну, хватит! – вмешался Марков, треснув кулаком по столешнице. – Развели тут Сандуновские бани… Кто хочет – пусть остается, кто не хочет – уматывает. И давайте спать.
– Все вместе? – не смогла удержаться Ксения.
Я и не предполагал, что она такая змея. Зачем она всех нас заводит на ночь глядя? А в сон и в самом деле стало быстро клонить, как в тот, первый вечер в Полынье, когда мы собрались в зале все вместе, а Марков устроил свою нелепую игру «Убийца в ночном доме». Я тогда еще подумал, не подсыпал ли кто нам снотворное в пищу. И если в тот раз это была всего лишь игра, то сейчас Смерть-Гранула нанесла удар по нашему дому. Но об этом мы узнали лишь утром…
Я проснулся раньше всех, а голова гудела, словно с похмелья, и была совершенно чугунной. Меня не покидало ощущение, что это действие каких-то препаратов, лекарств, которые были подсыпаны в чай. Я посмотрел на спящую Милену и дотронулся до ее щеки. Мне просто очень хотелось к ней прикоснуться, как бы зарядиться энергией. Я знал, что мы вряд ли теперь расстанемся надолго и, скорее всего, начнем в Москве новую, счастливую жизнь. Разве это невозможно? Мы простили друг друга и поняли, что радо идти по одной дороге, не сворачивая к соблазнительным кострам вдоль нее. Там, в Москве, будет все иначе.
– Спи, Милена, любовь моя, – прошептал я, отрывая взгляд от ее беззащитного и нежного лица. – Я с тобой и никому тебя не отдам…
Затем я быстро оделся и покинул комнату. Умывшись во дворе, я увидел вышедшего на крыльцо Маркова.