– Пойдем, – произнес он только одно слово. Судя по его напряженному лицу, я сразу понял, что случилось что-то серьезное. Мы прошли на кухню, где на кушетке лежал Комочков, а на полу валялся мой меч. Николай как-то странно улыбался, устремив взгляд ввысь. И он был неподвижен, словно восковая фигура.
– Что с ним? Откуда тут взялся меч? – спросил я.
Марков приподнял одеяло, показывая на глубокую рану в груди Николая, там, где расположено сердце. И только сейчас до меня дошло, что Комочков мертв.
– Вот этим мечом… – мрачно произнес Егор. – Очевидно, его убили во сне. Вот так, Вадим….
Я как стоял, так и опустился на стул. Ноги будто подкосились. Мне вдруг захотелось оказаться отсюда где-нибудь далеко-далеко, на краю земли, и чтобы рядом была только Милена – и никого больше. Смерть шествовала по Полынье как победитель. Как беспощадный завоеватель, невидимый и страшный. Гибли невинные люди, и никто не был застрахован от того, что завтра настанет его черед.
– Когда ты его обнаружил? – глухо спросил я.
– Только что. Когда услышал, что ты проснулся. Мне кажется, что вечером нам всем дали снотворного. Я спал как убитый. Он, конечно же, тоже. Так и закололи во сне.
– Это сделал тот, кто знал о моих мечах.
– А об этом знали только мы. Ты же не показывал их никому постороннему?
– Хочешь сказать…
– Да. Убийца – среди нас.
Марков подтянул одеяло, накрыв им голову Комочкова. Бедный Николай!.. Он так хотел здесь остаться, чтобы докопаться до сути. Написать сенсационную статью о Полынье, о Волшебном камне. А вернувшись в Москву – жениться. Боже мой, я совсем забыл о его невесте, которая его наверняка ждет, любит, надеется на счастливую жизнь. Еще одна трагедия, еще одно разбитое сердце. Вот он и сыграл свадьбу со смертью.
– Через несколько месяцев он собирался жениться, – сумрачно сказал я, думая о его безвременной кончине – по моей вине, ведь если бы я не пригласил его в Полынью…
– На ком?
– Не знаю… А Маша? Она любила его… Для нее это тоже будет ударом. Кто же мог его убить?
– Ну, кто… сам подумай.
– Сеня Барсуков?
– Других вариантов, по крайней мере, пока нет. Вспомни его злость на Николая.
– Значит, он узнал про их связь?
– Уверен. Иначе бы так не бесился вчера вечером за столом.
– А если это сделал кто-то посторонний?
– Мы уже несколько ночей запираем все двери и окна, проникнуть в дом снаружи нельзя. О том, где хранятся твои мечи, знали только мы. Вечером убийца подсыпал нам снотворное, дождался, когда мы все крепко уснем, потом спокойно вошел в твою комнату и взял меч. Мне только интересно, почему он не убил его ножом? Зачем выбирать такой экстравагантный способ? Из-за любви к внешним эффектам? Затем, сделав свое дело, он спокойно лег спать.
– Или она, – поправил я Маркова.
– Ладно, согласен, – усмехнулся тот. – Дадим Сене шанс. Он или она – не важно, главное – убийца здесь, в доме. И наверняка также будет утверждать, что спал как убитый. Он все тщательно продумал: если уж убивать, то только здесь, в Полынье, где мы отрезаны от всего мира. К тому же вокруг столько смертей, что… одной больше, одной меньше. Теперь до этого никому нет дела. И следствие никто не будет проводить. Только мы сами, хотя ни с кого из нас не снимается подозрение. Может быть, даже-с меня и тебя. А вдруг это было какое-то наркотическое снотворное? Под воздействием которого ты, Вадим, встал ночью, достал свой меч и в бессознательном состоянии убил Комочкова?
– Но зачем?
– У каждого всегда есть какие-то причины желать смерти своему близкому. Запомни это. Желание это может прятаться глубоко в подкорке. А наркотик вывел его наружу.
– Ты что же, всерьез считаешь, что я заколол Николая?
– Я не могу исключить никого из списка подозреваемых. Вплоть до самого себя. Поэтому нам надо собраться всем вместе и выяснить, где прячется правда. Давай будить остальных…
– Ты хочешь сразу огорошить их смертью Николая?
– А ты предлагаешь сказать, что он ушел прогуляться?
Наш разговор прервало появление Маши – их комната была ближайшей к кухне.
– Слышу чьи-то голоса… – Она улыбнулась. – А Сеня спит как мертвец. Что случилось? Почему у вас такие лица, словно вы наелись лимонов? – Она посмотрела на кушетку, где лежало накрытое одеялом тело Комочкова. – Он там не задохнется?
– Не подходи. Маша, – остановил ее Марков. – Он… мертв.
– Как мертв? – не поняла она. – Вы шутите?
Но мы молчали, а Маша сдернула одеяло, тотчас же вскрикнув и зажав рот ладонью. Марков еле успел подхватить ее, падающую в обморок. Мы отнесли ее в комнату к Барсукову и положили на кровать. Потом растолкали Сеню. Он поднял голову от подушки, тяжело посмотрел на нас.