Ближе к вечеру, о наступлении которого я мог догадаться только по цифрам на часах, мой коммуникатор ожил. А прочитав входные параметры сигнала, я буквально похолодел насквозь ибо сообщение судя, по всему пришло, с того света, от моего покойного информатора. И едва не разнесло в пыль мое атеистическое мировоззрение.
Робким движением дрожащего пальца я открыл послание, с замиранием сердца начал читать, и… успокоился. Ибо «письмо с того света» оказалось очередной уверткой Германа — не лишенной гениальности, кстати говоря.
«Здравствуй, Игорь, — гласило послание, — если ты читаешь эти строки, значит ты все еще на Нэфусе. Спустя минимум двое суток после моего сообщения по «мгновенке». А раз ты еще на Нэфусе, значит, ты влип, журналюга. Мне, по всей видимости, не лучше, но тебя это вряд ли успокоит.
Пригласив тебя по «мгновенке», я, что называется, «про запас», заготовил это сообщение. Его, в случае моей весьма вероятной кончины, должна была отправить с коммуникатора специальная программка, которую трудно выявить, а еще труднее — стереть. Даже выключение коммуникатора не поможет — в этом случае его активирует в условленное время другая программка. Круто, согласись?»
Да, Герман Ли даже перед лицом смерти остается Германом Ли со своими слабостями и заморочками. Склонность к расхваливанию своих талантов и умений — одна из них… Но, что же там дальше?
«Не исключено, Игорь, что нехорошие люди перехватили мое мгновенное сообщение и знают о твоем скором приезде. В этой связи, вполне вероятно, что на Нэфусе тебя попытаются убить, подкупить или повесить на тебя мое убийство. Но, если ты читаешь это письмо, то, по крайней мере, первый из вариантов отпадает. Второму и третьему советую сопротивляться изо всех сил — ибо дело того стоит. Если удастся довести его до конца, то тебя наверняка ждет улучшение материального положения без всякого подкупа. А в тюрьму отправятся те, кто заслужил.
Если, невзирая на мою гибель, тебе по-прежнему нужна упоминаемая ранее нехилая сенсация, обратись к Рику по прозвищу Ястреб. Его можно найти в заведении под названием «БарРакуда».
Конец сообщения.
Я слышал, что в старинные времена, человеку, приговоренному к смерти, давалось так называемое «последнее слово». Это просто так говорят — «слово», на самом деле количество слов в подобных случаях практически не ограничивали. Дабы осужденный на смерть последний раз открыл рот и выговорился. В зависимости от характера смертника, его «последнее слово» могло быть как потоком нецензурной брани, так и объектом цитирования, сродни литературным шедеврам. При этом во всех «последних словах» было нечто общее, а именно, стремящаяся к нулю информативность. Если в «последнем слове» содержалась какая-то ценная, полезная или просто важная информация, то попадала она туда по чистой случайности.
Герман Ли пошел по такому же пути. Чувствуя приближение собственной гибели, он состряпал некое подобие «последнего слова» и предпочел потратить его на общие фразы и, отчасти, на самовосхваление. Внимание же заслуживала лишь пара последних предложений — насчет Рика Ястреба и «БарРакуды».
Похоже, наш покойный любитель проникать в чужие секреты работал не один. А может просто решил подстраховаться, скопировал добытый материал и отдал его… ну, скажем, другу на хранение. Хотя, что это за друг такой, с прозвищем вместо фамилии? Рик Ястреб… Уж не из ссыльных ли этот тип? Несмотря на свой род занятий, весьма сомнительный с правовой точки зрения, Герман все же считал, что находится по эту сторону закона. С трудом верилось, чтобы он якшался с уголовниками… А с другой стороны, мы не так близко знакомы, чтобы я мог делать подобные утверждения.
И, вообще, вместо того чтобы предаваться праздным раздумьям, мне следовало брать ноги в руки и искать этого Рика — хотя бы для того чтобы его не нашли раньше меня. Иначе говоря, если мне нужна «нехилая сенсация», или, на худой конец, слабенькая зацепка, я должен отправляться в «БарРакуду». Чем быстрее — тем лучше.
Разумеется, я, не будучи аборигеном этого города, понятия не имел, где находится заведение с таким своеобразным названием. Не было его адреса и в посмертном послании Германа. Впрочем, проблем с поиском не должно было возникнуть даже при таком раскладе — благодаря моему относительно новому коммуникатору.
Глубоко ошибаются те, кто считает эти устройства просто средствами связи, сродни таким их предшественникам, как телефон, телеграф или почтовый голубь. Технический прогресс, некогда почти полностью сосредоточившийся на трех китах, а именно, связи, электронике и информации, буквально пропитал нашу жизнь разнообразными информационными системами и сделал возможным подключение к ним хоть через утюг, правда при условии наличия у этого утюга соответствующих устройств — подключения, ввода и вывода. Конечно, это имело и определенные побочные эффекты. Один из них — это уже упоминавшаяся возможность взлома системы опознания жильцов, причем, взломщик мог сидеть хоть на другом конце города, хоть на другом континенте. Но есть и плюсы, например, легкость, с которой приезжие могут знакомиться с городом.
Чтобы найти «БарРакуду» или любое другое заведение, мне было достаточно сделать две вещи: войти, хотя бы через коммуникатор, в информационную сеть города и ввести название искомого объекта. В ответ поисковая система указывала расположение объекта на городской карте, выводила маршруты транспортных модулей, проходящих мимо него, а еще — предоставляла кое-какие сведения об объекте. Остальное было делом техники, а также моей расторопности.
Введя слово «БарРакуда» в строке поиска и получив результат, я поначалу опешил. Догадки об уголовных знакомствах Германа начали сбываться. Мало того что искомое заведение находилось в одном из спецрайонов для ссыльных, так оно вдобавок имело отрицательный репутационный рейтинг. Последнее означало, что посетителю подобных заведений может грозить опасность. Не в том смысле, конечно, что любой, кто заходит в ту же «БарРакуду», будет ограблен или убит. Тем не менее, статистика преступлений указывала на ненулевую вероятность подобного развития событий.
Мялся и мешкал я не долго. Сочтя, что гипотетическая угроза жизни и здоровью все же лучше весьма вероятного лишения свободы и гарантированно погубленной карьеры, я собрался и пошел к остановке транспортных модулей.
Возле КПП, за которым начинался нужный мне спецрайон, я задержался меньше чем на минуту. Дежуривший сотрудник полиции, сверившись с моими данными, без разговоров отключил защитное поле на моем пути и только хмыкнул, провожая меня взглядом. Правильно, мол, заходишь. Привыкай.
Собственно, если не считать стены высотой пять метров и дорог, перекрытых КПП с силовыми полями, в этом районе я не заметил ничего особенного. Все те же стандартные строения и все та же атмосфера вечернего города, отдыхающего от трудового дня. Во всяком случае, никто здесь не спешил прирезать или застрелить одинокого прохожего.
Ах, да, забыл упомянуть о, пожалуй, самом заметном отличии специального района от обычного. Через него не ходят транспортные модули. Как следствие, мне пришлось сперва пройти около сотни метров от остановки до КПП, а затем еще прошагать чуть больше полукилометра, чтобы, с помощью загруженной в коммуникатор карты, найти искомое заведение.
«БарРакуда» или, как на самом деле гласила вывеска, «Бар «Ракуда», в полном соответствии с первой частью своего названия, был обычным кабаком, размещающимся на цокольном этаже стандартного служебного корпуса. Спрятав от греха подальше коммуникатор, единственную вещь, представляющую ценность, я спустился внутрь… и чуть не споткнулся о тело, лежащее поперек входа. С виду нельзя было понять, то ли человек мертвецки пьян, то ли мертв по-настоящему. Последнее нельзя было исключать, учитывая статус района и репутацию заведения. Осторожно перешагнув через лежащего человека, я прошел в зал и огляделся. А потом тяжело вздохнул.